Бог Господь и явися нам, составите праздник, и веселящеся придите возвеличим Христа, с ваиами и ветвьми, песньми зовуще: благословен, грядый во имя Господа Спаса нашего (Песнь 9).
В нынешний день мы, по уставу нашей Церкви, имеем обыкновение держать в руках древесные ветви и горящие свечи.
С каким намерением наша Православная Церковь ввела такой обычай? Скажем об этом несколько слов в наше назидание.
Для чего мы в нынешний день имеем обыкновение держать в руках ветви? Этим мы воспоминаем торжественный вход Иисуса Христа в Иерусалим. Когда Господь входил в Иерусалим, народ вышел Ему навстречу; некоторые снимали с себя одежду и бросали на дорогу, по которой проходил Господь, а некоторые срезали с деревьев пальмовые ветви и бросали на дороге, оглашая воздух восклицаниями: Осанна в вышних! Благословен грядый во имя Господне! Таким образом мы ныне, держа в руках ветви, как будто встречаем Иисуса Христа, как некогда встречал Его народ иерусалимский. Мы и сами, слушатели, некогда на самом деле будем встречать Иисуса Христа, только не таким, каким встречали Его иерусалимляне. Иерусалимляне видели в Нем кроткого царя, сидящего на ослике, а мы узрим Его грядущего на облаках силой и славою многою, узрим Судией, страшным для нечестивых. И потому-то, держа в руках древесные ветви, мы воспоминаем и будущее наше Воскресение, наше исшествие на сретение Судии, страшному для нечестивых.
Посмотрите на сии ветви: они зимой были как бы мертвы, без жизни, но вот с наступлением весны они опять ожили. И мы умрем, и для нас наступит смерть, эта суровая зима; но придет наша весна, и мы опять оживем, и наше тело, истлевшее в земле, опять соединится с душой. Смотря зимой на деревья, и вообразить, кажется, не вообразишь, чтобы они могли опять ожить, зазеленеть, и однако же так бывает. Смотря на мертвых, опуская тела их в могилу, так и думаешь, что ты уже с ними простился навеки, и представить себе не можешь, чтобы истлевшее их тело когда-либо ожило, восстало, и однако же так будет. Таков у Бога закон – Он тленное облечет в нетление и мертвое сделает бессмертным.
Итак, держа в руках древесные ветви, мы выражаем то, что встречаем Господа Иисуса Христа. Что же теперь значат горящие свечи? Для чего мы держим их в своих руках? Этим мы показываем наше усердие к Иисусу Христу, наше пламенное желание встретить Его. Как у нас в руках горит свеча, так в нас сердце горит любовью к Иисусу Христу и желанием встретить Его. О, когда бы это было так! О, когда бы наши сердца так горели любовью к Иисусу Христу, как горят свечи пред святыми иконами!
Но мы можем, слушатели, и теперь еще встретить Господа, и нам не нужно далеко выходить для сретения Его. Он непрестанно стоит при дверях сердца нашего. И потому стоит только отворить сии двери, то есть пожелать от всего сердца, и Он взойдет. И какая радость тогда водворится в нас! Если бы в мрачную, холодную зимнюю ночь вдруг воссияло майское солнце, как тогда бы все оживилось, все обрадовалось! Вот так бывает и с душой грешника, когда в ней воссияет Солнце правды, Христос Бог наш.
Но что я сказал – так! Нет, этого язык наш изречь не может; тогда в сердце бывает настоящий рай. Мы, справедливо называя себя грешниками, считаем себя недостойными того, чтобы обитал в нас Христос, и потому многие иногда не хотят и отверзать для Него дверей сердца своего. Ах, слушатели, потому-то и надобно отверзать двери сердец, что мы грешники: Иисус Христос сделает нас праведниками. Тогда-то и надобно спешить принимать в себя Иисуса Христа, когда грехов у нас много: Иисус Христос уничтожит в нас все наши грехи, ибо Он есть умилостивление за грехи наши (1Ин. 2:2).
Итак, надобно только отворить двери сердца, изъявить только желание встретить Иисуса Христа, и Он войдет. Но отворяем ли мы сии двери для Иисуса Христа, изъявляем ли желание встретить Его? Увы, двери нашего сердца все заперты, нас все дома нет для Иисуса Христа; наше сердце полно забот о мире, о богатстве, о почестях, об удовольствиях, а для Господа в нем нет и места. И подлинно. Чем мы доказываем, что рады встретить Господа, грядущего в сердца наши?
Когда Иисус Христос входил в Иерусалим, то некоторые из народа снимали с себя одежды и бросали на дорогу, по которой Господь проходил. Но мы, слушатели, что бросаем для Господа? Бросаем ли те свои удовольствия, которых Он не любит? Бросаем ли те свои дела, которые ему неприятны? Что же пользы, что мы составили праздник и пришли в храм сей? Что пользы, что величаем Христа, зовуще: «Благословен грядый»?
Нет, слушатели, если мы действительно желаем встретить Господа и иметь Его всегда в душах наших, то непременно должны оставить те удовольствия, которые Он не любит, и бросить то, что Ему неприятно. А мы все очень хорошо знаем, чего он не любит и что Ему неприятно; это то, что нам слишком приятно и что мы слишком любим, любим до забвения Бога.
Христе Спасителю наш! Ты все стоишь при дверях сердца нашего; Ты все ждешь от нас раскаяния. О, не удаляйся, подожди еще и еще; может быть, наконец, мы одумаемся, раскаемся! Аминь.
Тебе, Победителю смерти, вопием.
Вчера вечером, за всенощным бдением, с ваиями и песнями мы торжествовали и радовались о нашем Спасителе, Иисусе Христе, как Победителе смерти. Иисус Христос победил смерть. Какую же Он смерть победил? Люди все умирают, умер и Сам Иисус Христос. Итак, какую же смерть? Кроме смерти телесной, есть еще смерть духовная. От телесной смерти тело умирает, с душой разлучается, в земле истлевает, в прах обращается. От духовной смерти душа умирает, с Богом разлучается, хотя, как существо бессмертное, не истлевает, а остается навечно. Но это хуже уничтожения – остается навечно во мраке, не видит света, не чувствует радости и от сего скорбит, мучится, страдает; как истомленный от жажды без питья, она страдает, как голодный без пищи, мучится.
Радость и веселие – жизнь души, скорбь и уныние убивают душу, впрочем не уничтожают ее, потому что душе, как духу, уничтожиться нельзя. Смерть духовная есть смерть вечная. Да, вечно страдать, вечно скорбеть, вечно мучиться – вот смерть души; вечно быть вдали от Бога, во мраке, без всяких радостей, без всякого веселия – вот смерть духовная. Сию-то духовную смерть Иисус Христос победил, то есть Он Своей смертью сделал то, что смерть духовная не имеет над нами вечного своего права. Хотя мы и теперь, при жизни умираем душой, лишаемся света, разлучаемся с Богом, теряем веселие, не смеем радоваться, но опять можем ожить, опять можем соединиться с Богом, увидеть свет, наслаждаться весельем и радостью.
Да, слушатели, есть духовная смерть, есть вечный мрак, есть вечные скорби, есть червь неусыпаемый, есть огонь неугасаемый, есть мучения вечные. Но если есть вечные мучения, то есть и Спаситель, Который спасает нас от этих мучений; если есть грехи, за которые грешники будут вечно мучиться, то есть и Спаситель, Который спасет грешников от этих грехов. Эти истины тесно между собой соединены. Кто будет отвергать вечность мучений, тот этим отвергнет и пришествие в мир Спасителя. Если бы не было вечных мучений за грехи, то для чего было Сыну Божию приходить на землю, для чего было Ему страдать, умирать? Ты, слушатель, боишься ли вечных мучений по смерти? Бойся, но не унывай, не ослабевай духом. Если есть у тебя грехи, которые подвергают тебя вечным мучениям по смерти, то есть у тебя и Спаситель, Который спасет тебя от этих грехов и, следовательно, от вечных мучений.
Ты скажешь: я не могу не грешить, не могу противиться страстям, не могу истребить в себе греховных склонностей, не могу оставить греховных привычек. Что мне делать? А что делает тот, кто сам не в силах чего-нибудь делать? Просит того, кто может помочь ему. А что делал апостол Петр, когда от страха тонуть начал? Спасителю воззвал: Господи, спаси меня. Делай ты то же, проси Спасителя, чтобы Он помог тебе спастись от грехов, чтобы помог противиться страстям, истреблять греховные склонности, оставить греховные привычки.
Спаситель знает, что ты сам по себе, без Его помощи не можешь не грешить. Спаситель не пришел бы на землю, если бы ты сам по себе мог спастись от грехов. Да, вот тебе яснейшее доказательство, что тебе самому спастись невозможно; если бы возможно было одному, то Спаситель не сошел бы на землю, не нужно было бы Ему приходить на землю для спасения рода человеческого.
Сильны в тебе греховные страсти, сильны в тебе греховные привычки, сильны для тебя соблазны мира, сильны над тобой удовольствия чувственные, тебе невозможно сохранить себя от грехов. Но сила Спасителя твоего в тысячу крат сильнее всех твоих страстей. Чистота Его святости в одну минуту омоет все твои скверны греховные. Тебе невозможным представляется, чтобы ты мог прожить без грехов; но почему же ты забываешь представлять, что у тебя есть Спаситель, для Которого все возможно, сила Которого всемогуща, Который может тебя сделать святым, хотя бы ты был, как лед, холоден ко всему святому; Который может сердце твое сделать чистым, добрым, хотя бы оно было, как камень, равнодушно ко всему доброму и нечисто, как сама скверна?
Вся сила в Спасителе, и всей силой Его ты воспользуешься, если только будешь просить. Таким образом, вся сила твоего спасения в том, чтобы сильнее просить Спасителя о помощи. Ты никак, никогда не погибнешь, не умрешь смертью вечной, если только будешь просить о спасении твоего Спасителя, Победителя смерти.
Итак, знак победы, одержанной Спасителем над вечной смертью, да будет нам, слушатели, знамением, что мы не умрем во грехах, не умрем смертью вечною. Нас спасет Спаситель наш, если только мы с ваиями и песнями, с верой и любовью не перестанем радоваться Ему, Победителю смерти. Аминь.
Скажите дщери Сионовой: се, Царь твой грядет к тебе кроткий (Мф. 21:5).
Святая наша Церковь за каждой Божественной литургией возглашает: Со страхом Божиим и верою приступите. Кто этим приглашается, кому это говорится? Кто приступит? В первенствующие времена христианства это относилось ко всем христианам, в церкви стоящим, потому что тогда все без исключения всякий день приступали ко Святому Причастию. В нынешние времена – со страхом Божиим и верою приступите – говорится тем из христиан, которые приготовились ко Святому Причастию. Без особого семидневного или, по крайней мере, трехдневного говения и приготовления ныне никто из простых христиан, кроме опасно больных, не может приступить ко Святому Причастию.
Слушатели-христиане! Неделя одна святого поста остается, а из вас не все говели, не все приступали ко Святому Причастию. По обязанности моего звания, по желанию вам спасения напоминаю ныне вам: в настоящую неделю непременно причаститесь Тела и Крови Христовой, кто еще не причащался.
По двум особенно предлогам некоторые из христиан иногда не причащаются: одни потому, что им будто некогда говеть, потому что делами нужными заняты; другие потому, что боятся причащаться, потому что считают себя недостойными Святого Причастия.
Некогда тебе говеть, потому что нужными делами занят, дел оставить нельзя. Но разве есть какое дело в свете нужнее Святого Причастия, нужнее Пречистого Тела и Животворящей Крови Христовой? Не только в этой временной жизни, но и в будущей вечной не будет ничего нужнее, потому что и там, в будущей жизни, будем жить этой же пищею и питием, тем же Пречистым Телом и тою же Животворящею Кровью. Без Тела и Крови Христовой ты вечно мертвым душой будешь в жизни будущей, то есть вечно там умирать будешь и мучиться от голода и жажды. Так оставь на время – на неделю, хоть дня на три все твои дела и самонужнейшие по твоему понятию, для того чтобы тебе причаститься во оставление грехов и в жизнь вечную.
Тебе дел оставить нельзя? Что ты говоришь? Твой Бог, Творец мира, Владыка Неба и земли, твой Спаситель жил на земле больше тридцати лет, для того чтобы приготовить в пищу и питие тебе Тело и Кровь Свою. А ты на неделю одну не хочешь оставить дел твоих, чтобы поговеть – приготовиться к принятию этой пищи и пития? Ах, христианин! Если ты веруешь во Иисуса Христа, то решительно нельзя поверить, чтобы ты действительно за какими делами мог оставить Святое Причастие; не дела житейские, а и самую жизнь сию ты должен оставить для Святого Причастия, потому что с Причастием ты примешь источник жизни вечной.
Ты боишься причащаться, потому что считаешь себя недостойным. О, не бойся! Царь твой, к Которому ты приступаешь, – кроткий Царь. Он всегда кроток, но особенно тогда, когда под видом хлеба и вина дается в снедь верующим; тут Он весь – кротость, весь – милость, весь – благость и милосердие, потому что весь отдается тебе в твое спасение; всего Себя, Тело Свое и Кровь Свою тебе отдает, чтобы ради них твои грехи тебе были прощены. И за что? За то одно отдает всего Себя для твоего спасения, что ты приступаешь, подходишь к Нему со страхом и верой, за то, что боишься, чтобы не приступить недостойно, и приступая веруешь, что когда причастишься, то оставятся тебе все твои грехи. Да, слушатели-христиане, за то одно, если мы желаем, просим Господа, чтобы нам достойно причаститься, если веруем, надеемся, что чрез Святое Причастие мы избавимся от всех грехов своих, то за это одно Он преподает нам Тело и Кровь Свою во оставление грехов и в жизнь вечную.
Не бойся, христианин: Царь твой кроток; если в тебе есть хотя бы малейшая искра веры и надежды на Него, приступай ко Святому Причастию. И искра твоя чрез соединение с Ним сделается большим пламенем, который попалит в тебе все скверное, греховное, нечистое, мерзкое.
Скажешь: Тело и Кровь Христовы есть огнь, попаляющий недостойных: суд себе яст и пиет, кто недостойно причащается. Но кто эти недостойные Святого Причастия? Это те, которые приступают без всякого страха и внимания, без всякой веры и упования – так, по одному обыкновению. Приступают вовсе не для того, чтобы Господь оставил им грехи, а – так, без всякой мысли об очищении грехов. Словом, те грешники недостойно причащаются, которые не считают себя грешниками, которые не считают Святое Причастие нужным, необходимым для очищения грехов.
Если же в самом деле ты, слушатель, считаешь себя недостойным, то все же тебе необходимо говеть и готовиться, как должно, к Святому Причастию, а то считающие себя недостойными Святого Причастия и не говеют, и не готовятся, и на исповедь не ходят. Нет, не так истинно кающиеся должны поступать. Ты говей, ты ходи в церковь Божию всю неделю, сходи и на исповедь к духовнику твоему – словом, делай все, что делают готовящиеся к Святому Причастию, и делай так непременно всякий год. Как же иначе и когда же ты приготовишься к достойному причащению, если не станешь готовиться? Скажешь: я говею, пощусь, только на исповедь не хожу, не хожу потому, что исповедь – тоже Таинство, и я боюсь обманывать Бога на исповеди: тут надобно давать обещание впредь удерживаться от грехов, а я не могу удерживаться, и потому лучше не ходить, чем давать обещание и не держать его. Это – внушение лукавого духа, слушатели; Святая наша Церковь, как попечительная мать, от Святого Причастия иногда на время удаляет некоторых, но от исповеди – никогда и никого. Как Господь наш Иисус Христос призывает к Себе всех труждающихся и обремененных, так и Святая Церковь Его на исповедь всех принимает.
Нет, слушатели, не Дух Христов учит некоторых не ходить на исповедь, а дух антихристов. Итак, слушатели, непременно причаститесь Тела и Крови Христовой, кто еще не причащался; а те, которые считают себя недостойными Святого Причастия, поговейте, по крайней мере, и исповедуйтесь – откройтесь, скажите духовному вашему отцу, почему вы недостойны. Без исповеди и Святого Причастия спастись невозможно. Аминь.
Общее Воскресение прежде Твоея страсти уверяя, из мертвых воздвигл еси Лазаря, Христе Боже…
Вчера пели мы эту песнь и ныне повторяли ее. Займемся теперь ею снова, обратим внимание побольше на ее смысл.
Общее Воскресение прежде Твоея страсти уверяя, из мертвых воздвигл еси Лазаря, Христе Боже… Яснее и полнее смысл этой песни можно выразить так: пред наступлением Своих страданий, прежде Своего распятия и погребения желая уверить учеников Своих, что умершие все воскреснут, Иисус Христос воскресил умершего Лазаря. Лазарь умерший воскрес, значит, и все умершие могут воскреснуть… Лазарь на глас Иисуса Христа, Сына Божия, восстал из гроба, в котором уже истлевать начинал; значит, и все сущии во гробех, услышавши глас Его, восстанут, оживут, как бы они там ни истлели. Почему Иисус Христос пред страданиями Своими, пред смертью Своею особенно желал уверить Своих учеников и всех прочих во всеобщем Воскресении? В уныние чтобы не пришли они, увидевши Его страждущим и потом умершим. Ведь никогда так не смущает нас мысль о смерти, как при виде больных, страждущих; и никогда так не нужна нам уверенность в Воскресении, как при виде умирающих или умерших.
Слушатели-христиане! Ученики Иисуса Христа и прочие последователи и современники Его могли увериться в общем нашем Воскресении – воскрешением Лазаря: они своими глазами могли видеть, как Лазарь умерший, по гласу Господа, встал и вышел из гроба, или от очевидцев могли слышать, что так действительно было. Чем мы можем увериться, что умершие все воскреснут? Мы еще больше имеем доказательств на это. В день смерти Иисуса Христа многие давно умершие восстали из гробов своих и явились многим. Но главное, чем можно вполне увериться в нашем Воскресении, это Воскресением Иисуса Христа. Христос воскрес воистину, воистину и мы воскреснем. Или вы желали бы увериться в этом чем-нибудь таким, что к вам ближе?
Нечто похожее на наше Воскресение мы можем видеть, можно сказать, своими глазами. Посеянное семя или зерно сгнивает совершенно, в земле в прах обращается, но потом опять после вырастает, как бы оживает, воскресает. Вот вам пример или подобие того, как тела людей умерших, хотя истлевают в земле, в прах и пыль обращаются, но потом, после, опять тоже восстанут, оживут, воскреснут. И кроме этого, помимо семян есть в видимой природе много такого, что не оживало бы, если бы прежде не умирало; и таким образом можно сказать, что у нас пред глазами всегда есть доказательства того, что люди хотя и умирают, но опять все оживут, воскреснут.
Итак, не будем, слушатели, забывать о том, что мы хотя умрем непременно, но непременно и оживем, воскреснем. Вот и Господь наш Иисус Христос тоже умирал, но и воскрес, Сам воскрес и многих умерших, кроме Лазаря, воскрешал. Вот и в природе чувственной многое умирает, истлевает, но опять оживает, воскресает – даже иное не оживет без того, если прежде не истлеет. Да, тление в природе бывает началом иной, новой, лучшей жизни. Почему же и для нас нашему гробу не быть лестницей к Небеси? Будем так себя уверять в своем Воскресении всегда, особенно при воспоминании о страшном часе смертном. В минуту страха смерти уверенность в Воскресении оживляет, ободряет, успокаивает трепещущую нашу бессмертную душу. Ах, только и утешения нам тогда, что вера в Бога и уверенность в Воскресении мертвых.
Отчего ведь мы так страшимся, трепещем, ужасаемся смерти? Оттого больше, что сомневаемся, будем ли мы еще жить по смерти; боимся, чтобы умирая совсем не умереть, чтобы совсем не перестать существовать, чтобы всем существом своим не обратиться в безвозвратное ничто. Умру, перестану жить и действовать здесь, в этой жизни – это еще ничего, это не так страшно; все же буду где-нибудь жить и действовать, хотя и не здесь уже. Но что, если так умру я, что нигде, никогда и никак уже более жить не буду, совсем перестану мыслить, желать, чувствовать, и как было время, когда меня не было, так с того времени, как умру, меня более не будет, никогда не будет, во веки веков не будет?!. Это ужасно! От этого вся душа возмущается, трепещет, содрогается… О, лучше вовсе не начинать бы жить, когда так надобно умирать!..
Христе Боже, упование мое! Не лишай меня Твоего последнего утешения – уверенности, что я хотя и умру, но жив буду; умру, истлею, но опять оживу, воскресну – воскресну и жив буду всегда, вечно, во веки веков. Аминь.