Адриан Соловецкий пустынник

Пу­стын­ни­ки Со­ло­вец­кие Ан­дрей, Адри­ан, Нестор и Сав­ва

При игу­мене Ан­то­нии (1605–1612) Ва­си­лий Ке­но­зе­рец, лю­бив­ший уеди­нять­ся в пу­стын­ные ме­ста ост­ро­ва, рас­ска­зал сво­е­му ду­хов­но­му от­цу Иоси­фу встре­чу с чуд­ным пу­стын­ни­ком Ан­дре­ем: «Слу­чи­лось мне од­на­жды, - го­во­рил он, - зай­ти да­ле­ко от мо­на­сты­ря, так что я, по­те­ряв до­ро­гу, блуж­дал без пи­щи и пи­тия. Вдруг вда­ли по­ка­за­лась мне как бы тень че­ло­ве­ка. Я устре­мил­ся за нею, тень скры­лась в дебрь; я про­дол­жал бе­жать и, уви­дев ма­лую тро­пин­ку, по ней до­шел до гу­стой ча­щи, в ко­то­рой был уз­кий про­ход для од­но­го че­ло­ве­ка. Про­ник­нув этим про­хо­дом, я уви­дел го­ру и на ней сле­ды бо­со­го че­ло­ве­ка. В го­ре ви­де­лось ма­лое от­вер­стие. Со­тво­рив мо­лит­ву, я во­шел в тем­ную пе­ще­ру. Пе­ре­кре­стив­шись, я про­стер ру­ки и ося­зал че­ло­ве­ка, и в ис­пу­ге со­тво­рил мо­лит­ву, на ко­то­рую жи­тель пе­ще­ры от­ве­тил: «Аминь». Я пал к его но­гам. «За­чем ты при­шел сю­да и че­го те­бе нуж­но?» - спро­сил незна­ко­мец. «Про­сти ме­ня, отец свя­тый; я за­блу­дил­ся и при­шел сю­да; мо­лю те­бя, сжаль­ся на­до мною и ука­жи мне путь к оби­те­ли». От­шель­ник про­вел ме­ня в дру­гую пе­ще­ру, в ко­то­рой с юж­ной сто­ро­ны бы­ло ок­но, осве­щав­шее внут­рен­ность. То­гда я рас­смот­рел незна­ком­ца: он был наг, с ма­лой бо­ро­дой, те­ло его бы­ло чер­но.

В пе­ще­ре по­став­ле­ны че­ты­ре сош­ки; на них по­ло­же­ны две дос­ки и два ко­рыт­ца, в од­ном - во­да, в дру­гом - мо­че­ная тра­ва. Пу­стын­ник дал мне от­ве­дать тра­вы и на­по­ил во­дою. Вку­сив пред­ло­жен­но­го, я ощу­тил в се­бе бод­рость и кре­пость сил. То­гда я спро­сил стар­ца по­ве­дать мне жи­тие его. «Я был труд­ник Со­ло­вец­ка­го мо­на­сты­ря; имя мне Ан­дрей, - так на­чал свою по­весть пу­стын­ник, - при­шед­ши в Со­ло­вец­кую оби­тель, я тру­дил­ся в Сос­но­вой, вы­ва­ри­вая соль. Игу­ме­ном в то вре­мя был Вар­ла­ам (1571–1581 гг., впо­след­ствии Ро­стов­ский мит­ро­по­лит). Вско­ре мысль о гре­хах про­бу­ди­лась во мне; по­ро­ди­лось же­ла­ние оста­вить все, под­ви­зать­ся для Бо­га. Ни­ма­ло не от­ла­гая, я при­шел в пу­сты­ню, на­шел это ме­сто, вы­ко­пал пе­ще­ру и по­се­лил­ся в ней. То­мил­ся я го­ло­дом и жаж­дою; пи­тал­ся яго­да­ми и гри­ба­ми, мно­го раз тер­пел на­ва­жде­ния бе­сов­ские, би­е­ния, ру­га­тель­ства, бо­лез­ни; бо­рол­ся с по­мыс­ла­ми, как с лю­ты­ми зве­ря­ми. Не раз рас­ка­и­вал­ся, что ушел в пу­сты­ню, счи­тая бес­плод­ным свое от­шель­ни­че­ство. Неод­но­крат­но да­же остав­лял пе­ще­ру, чтобы ид­ти в мир. Но раз­да­вал­ся гром небес­ный, про­ли­вал­ся дождь, и я при­нуж­ден был воз­вра­тить­ся в пе­ще­ру. Здесь ти­хая про­хла­да успо­ка­и­ва­ла ме­ня. Ино­гда под­ни­мал­ся я из пе­ще­ры зи­мою; но страш­ный мо­роз, от ко­то­ро­го со­кру­ша­лись мои ко­сти, не да­вал мне воз­мож­но­сти отой­ти на пять ша­гов. Три го­да про­дол­жа­лась эта тя­же­лая борь­ба. По­сле трех­лет­них ис­ку­ше­ний для ме­ня на­ста­ло спо­кой­ствие, и пре­кра­ти­лись все непри­яз­нен­ные на­па­де­ния. То­гда явил­ся ко мне некто свя­то­об­раз­ный и ска­зал: «Му­жай­ся; не остав­ляй пу­ти к Бо­гу, ука­зан­но­го те­бе. Он дал мне эту тра­ву, го­во­ря: «Пи­тай­ся ею и пей во­ду из это­го озе­ра». И вот я 38 лет пи­та­юсь этою тра­вою».

Вы­слу­шав этот рас­сказ, я упал к но­гам стар­ца, про­ся его мо­литв. Ан­дрей вы­вел ме­ня из пе­ще­ры, ука­зал путь к оби­те­ли и, бла­го­сло­вив, ска­зал: «Иди с ми­ром и ни­ко­му не го­во­ри слы­шан­но­го от ме­ня, по­ка я жив». Я по­шел, и мне по­ка­за­лось, что до мо­на­сты­ря бы­ло не бо­лее по­лу­вер­сты. Спу­стя несколь­ко вре­ме­ни, Ва­си­лий с дру­гим уче­ни­ком Иоси­фа–Да­ми­а­ном, от­пра­ви­лись отыс­ки­вать пе­ще­ру Ан­дрея; но, про­хо­див це­лую неде­лю, не на­шли ни де­бри, ни го­ры, ни пе­ще­ры.

По­весть Ва­си­лия глу­бо­ко за­па­ла в ду­шу Да­ми­а­на. Он же­лал от­шель­ни­че­ской жиз­ни; жаж­дал бе­се­ды с по­движ­ни­ка­ми пу­сты­ни, ве­до­мы­ми од­но­му Бо­гу, а по­то­му в пу­стын­ных ме­стах ост­ро­ва про­вел со­рок дней в по­ис­ках пу­стын­но­люб­ца. На­ко­нец си­лы его из­не­мог­ли, и он, ед­ва ды­ша­щий, лег под де­ре­во. Здесь на­шли его Со­ло­вец­кие ино­ки, по­ло­жи­ли на но­сил­ки и, при­нес­ши к мо­на­стыр­ско­му по­дво­рью, при­зва­ли ду­хов­но­го от­ца. «Что с то­бою, Да­ми­ан?» - спра­ши­вал ду­хов­ник. «Про­сти ме­ня, отец; с тех пор, как я вы­шел из мо­на­сты­ря, не ви­дал хле­ба, а пи­тал­ся толь­ко тра­вою». То­гда да­ли ему хле­ба, и Да­ми­ан опра­вил­ся. Опять про­бу­ди­лось в нем же­ла­ние отыс­кать от­шель­ни­ков. По­сле усерд­ной мо­лит­вы к Бо­гу и пре­по­доб­ным Зо­си­ме и Сав­ва­тию, он вы­шел из оби­те­ли и в этот раз на­шел мно­гих пу­стын­ни­ков, под­ви­зав­ших­ся на Со­ло­вец­ком и Ан­зер­ском ост­ро­вах: это бы­ли ста­рец Еф­рем Чер­ный и ми­ря­нин Ни­ки­фор Нов­го­ро­дец; по­том Алек­сей Ка­лу­жа­нин, Иосиф и Ти­хон Моск­ви­тя­нин, Фе­о­дул Ря­за­нец, Пор­фи­рий, Три­фон, Иосиф Мла­дый, Се­ва­сти­ан и мно­гие дру­гие. Сер­деч­ной лю­бо­вью при­ле­пил­ся к ним Да­ми­ан, на­чал ча­сто по­се­щать их и при­но­сить им нуж­ное из оби­те­ли. Ко­гда уми­рал кто-ли­бо из них, то он сво­и­ми ру­ка­ми со­вер­шал по­гре­бе­ние. Во вре­мя та­ких тру­дов встре­тил его од­на­жды пу­стын­ник Ни­ки­фор. «По­се­щай, Да­ми­ан, чтобы и сам ты был по­се­щен от Бо­га», - ска­зал от­шель­ник и скрыл­ся. Да­ми­ан на­шел в пу­сты­ни Ти­мо­фея, ко­то­рый во вре­мя смут са­мо­зван­цев, оста­вив в Алек­сине дом ро­ди­тель­ский, при­плыл из Ар­хан­гель­ска на ост­ров в ма­лой лод­ке, вы­стро­ил се­бе хи­жи­ну и по­се­лил­ся в ней. По­доб­но Ан­дрею он пи­тал­ся тра­вою.

Да­ми­ан по­же­лал под­ра­жать при­ме­ру от­шель­ни­ков, вы­стро­ил се­бе уеди­нен­ную ке­лью и уда­лил­ся ту­да на без­мол­вие. Но здесь по­се­ти­ло его тяж­кое ис­ку­ше­ние. Од­на­жды слу­жив­ший Да­ми­а­ну брат, при­дя на­ве­стить его, со­тво­рив мо­лит­ву, не по­лу­чил от­ве­та. Инок от­во­рил дверь и на­шел До­ми­а­на ед­ва жи­вым, все­го рас­пух­шим. Пу­стын­ни­ка пе­ре­вез­ли в мо­на­стыр­скую боль­ни­цу, где он про­был пол­го­да, под над­зо­ром опыт­ных стар­цев. Но лишь толь­ко Да­ми­ан опра­вил­ся, ре­шил­ся ис­кать ино­го ме­ста для уеди­нен­ной жиз­ни. На ма­лой лод­ке он пу­стил­ся в мо­ре и по­се­лил­ся на Оне­ге. Здесь зве­ро­ло­вы тя­же­ло из­би­ли его; но, опра­вив­шись, пу­стын­ник по­шел от­сю­да за озе­ро Бод­ло и вбли­зи ост­ро­ва на Юрье­вой го­ре во­дру­зил крест и по­ста­вил се­бе ке­лью, где про­вел семь лет. Да­ми­ан, в схи­ме Ди­о­дор, на­чал стро­ить здесь храм во имя Свя­той Тро­и­цы и, по­ло­жив ос­но­ва­ние оби­те­ли, скон­чал­ся но­яб­ря 27 дня 1633 го­да.

Кро­ме этих пу­стын­ни­ков в ди­ком ле­су Со­ло­вец­ко­го ост­ро­ва, пре­да­ние на­зы­ва­ет мно­гих дру­гих по­движ­ни­ков, ис­кав­ших спа­се­ния в са­мом стро­гом без­мол­вии. Та­ков был Адри­ан, жив­ший близ озе­ра, в са­мой се­ре­дине ост­ро­ва, в двух вер­стах от ке­льи, вы­стро­ен­ной игу­ме­ном Ири­нар­хом, и про­во­див­ший стро­гую по­движ­ни­че­скую жизнь; здесь он скон­чал­ся и по­гре­бен в пу­сты­ни. Ми­ря­нин Сав­ва, быв­ший в чис­ле труж­да­ю­щих­ся в оби­те­ли, уда­лил­ся в ле­са на Со­ло­вец­ком ост­ро­ве и под­ви­зал­ся один­на­дцать лет, ве­до­мый толь­ко еди­но­му Бо­гу. По смер­ти же, в игу­мен­ство Ра­фа­и­ла, он был по­гре­бен близ Да­ми­ан­ской ке­льи (1633–1636). Под­ле Сав­вин­ской ке­льи от­шель­ни­чал мо­нах Нестор, день и ночь под­ви­за­ясь в мо­лит­ве и по­сте. По смер­ти он так­же по­гре­бен близ Да­ми­а­но­вой пу­сты­ни.

Ис­точ­ник: Сайт Нов­го­род­ской епар­хии