Де­сять свя­тых му­че­ни­ков Крит­ских

Краткие жития мчч. Феодула, Саторнина, Евпора, Геласия, Евникиана, Зотика, Помпия, Агафопуса, Василида и Евареста

Де­сять свя­тых му­че­ни­ков Крит­ских: Фе­о­дул, Са­тор­нин, Ев­пор, Ге­ла­сий, Ев­ни­ки­ан, Зо­тик, Пом­пий, Ага­фо­пус, Ва­си­лид и Ева­рест по­стра­да­ли за Хри­ста в III ве­ке при им­пе­ра­то­ре Де­кии (249–251). Пра­ви­тель Кри­та, со­имен­ный им­пе­ра­то­ру Де­кию, же­сто­ко пре­сле­до­вал Крит­скую Цер­ковь. Од­на­жды пе­ред ним пред­ста­ли 10 хри­сти­ан из раз­ных го­ро­дов Кри­та, ко­то­рые твер­до ис­по­ве­да­ли на су­де свою ве­ру во Хри­ста и об­ли­чи­ли по­кло­не­ние идо­лам. В те­че­ние 30 дней их под­вер­га­ли же­сто­ким ис­тя­за­ни­ям, но с по­мо­щью Бо­жи­ей они всё пе­ре­нес­ли, сла­вя Гос­по­да. Пе­ред смер­тью они мо­ли­лись, чтобы Гос­подь про­све­тил их му­чи­те­лей све­том ис­тин­ной ве­ры. Все свя­тые бы­ли обез­глав­ле­ны.

Полные жития мчч. Феодула, Саторнина, Евпора, Геласия, Евникиана, Зотика, Помпия, Агафопуса, Василида и Евареста

Декий, царь Рим­ский, на­зна­чил на ост­ров Крит^[1] пра­ви­те­лем со­имен­но­го се­бе Де­кия, ко­то­рый был по­хож на сво­е­го ца­ря же­сто­ко­стью, му­чи­тель­ством и го­не­ни­я­ми на хри­сти­ан. При­быв на ост­ров Крит, Де­кий тот­час ве­лел разыс­ки­вать всех ве­ру­ю­щих во Хри­ста и при­во­дить к се­бе на му­че­ние. И ста­ли при­во­дить к нему хри­сти­ан, твер­дых в ве­ре, и по­сле мно­гих пы­ток и мук пре­да­ва­ли их раз­лич­ным об­ра­зом смер­ти. В это вре­мя бы­ли взя­ты и при­ве­де­ны к му­чи­те­лю де­ся­те­ро слав­ней­ших му­жей. Они бы­ли ро­дом из раз­ных го­ро­дов: из Гор­тин­ско­го^[2] го­ро­да – Фе­о­дул, Са­тор­нин, Ев­пор, Ге­ла­сий и Ев­ни­ки­ан; из Ки­оса – Зо­тик; из Епи­ней – Пом­пий и Ага­фо­пус, из Ки­до­нии – Ва­си­лия, из Ирак­лии – Ева­рест^[3]; все же оди­на­ко­во стре­ми­лись к веч­но­му небес­но­му бла­жен­ству. Они пред­ста­ли пе­ред му­чи­те­лем, – и ка­ких толь­ко сме­лых ре­чей ни вы­ска­за­ли они, ка­ко­го му­же­ства ни по­ка­за­ли, ка­ких толь­ко му­че­ний ни ис­пы­та­ли, ка­ких мук ни по­бе­ди­ли сво­им тер­пе­ни­ем! Их би­ли, му­чи­ли, вла­чи­ли по зем­ле, би­ли кам­ня­ми, на­сме­ха­лись над ни­ми, пле­ва­ли на них; так в те­че­ние трид­ца­ти дней тер­пе­ли они вся­че­ские по­ру­га­ния. 28 де­каб­ря на­зна­чен был суд, и ко­гда сел иге­мон, при­ве­ли на по­след­ний суд стра­даль­цев, пол­ных доб­ле­сти и му­же­ства. Иге­мон же в безум­ной яро­сти жаж­дал же­сто­ки­ми ру­ка­ми по­гу­бить свя­тых му­че­ни­ков, а они бы­ли го­то­вы тер­петь до по­след­не­го из­ды­ха­ния. С гне­вом убий­ца-иге­мон по­смот­рел на них и ска­зал:

– Что за безум­цы вы, ибо ни бла­го­ра­зу­мие, ни вре­мя не на­учи­ло вас то­му, что по­лез­но?

По­том, как буд­то бы уже устра­шив их са­мим гне­вом, при­ба­вил:

– При­не­си­те жерт­ву, а ес­ли нет, то я боль­ше уже ни­че­го не ска­жу вам, и вы узна­е­те, ка­ков Де­кий, ко­то­ро­му вы не хо­ти­те по­ви­но­вать­ся!

На это му­че­ни­ки от­ве­ча­ли:

– Иге­мон! Мы и сло­вом, и де­лом в те­че­ние уже дол­го­го вре­ме­ни до­ста­точ­но по­ка­за­ли вам, что ни бо­гам жерт­вы не при­не­сем, ни ва­ше­му по­ве­ле­нию не по­ко­рим­ся.

Иге­мон, пре­рвав их речь, ска­зал:

– Так вы ни­сколь­ко не ду­ма­е­те о му­ках, нече­стив­цы?

– Мы во­все не бо­им­ся мук, – от­ве­ча­ли свя­тые, – мы да­же весь­ма бла­го­дар­ны те­бе, что ты при­го­то­вил нам та­кое ду­хов­ное тор­же­ство, т.е. му­че­ние за Хри­ста, и пред­ло­жил его нам.

Иге­мон ска­зал:

– Не так еще бу­дет: вы узна­е­те си­лу ве­ли­ких бо­гов, ко­то­рых вы бес­стыд­но ху­ли­те, не сты­дясь мно­гих при­сут­ству­ю­щих пре­муд­рых лю­дей, ко­то­рые по­чи­та­ют пер­вей­ше­го из бо­гов Дия, а так­же Ге­ру, Рею и дру­гих^[4], те­перь вы бу­де­те под­верг­ну­ты та­ким му­кам, что не толь­ко ис­чезнет ва­ше му­же­ство, но и дру­гие, та­кие же, как и вы – непо­кор­ные, ес­ли толь­ко та­кие най­дут­ся, бо­ять­ся бу­дут.

На это твер­дые ду­шою му­жи опять от­ве­ча­ли:

– Не го­во­ри нам, иге­мон, о Дии и ма­те­ри его Рее! Это нам не но­вость: зна­ем, слы­ша­ли от от­цов сво­их о его про­ис­хож­де­нии, жиз­ни и нра­вах. Он был так невоз­дер­жен и так нече­стив, что пре­лю­бо­дей­ство­вал не толь­ко с жен­щи­на­ми, но и с муж­чи­на­ми, ча­ро­дей­ством и вол­шеб­ной хит­ро­стью он из­ме­нял свой на­сто­я­щий вид и при­ни­мал иной, все для боль­ше­го и боль­ше­го пре­лю­бо­де­я­ния, и по­сто­ян­но осквер­нял се­бя по­стыд­ны­ми де­ла­ми. Неко­то­рые, охва­чен­ные тою же стра­стью, под­ра­жа­ли его мер­зо­стям – ибо че­го лег­че под­ра­жать злу? – они про­воз­гла­си­ли его бо­гом, по­стро­и­ли хра­мы, ста­ли при­но­сить ему жерт­вы, чтобы и бо­гу ка­за­лось при­ят­ным то, что хо­те­лось им са­мим, чтобы блуд и невоз­держ­ная жизнь не толь­ко не счи­та­лась нена­вист­ною бо­гу, но, увы! при­зна­ва­лась бо­го­угод­ною.

Так го­во­ри­ли угод­ни­ки Бо­жии, иге­мон же тер­зал­ся от гне­ва, чув­ствуя, что они пра­вы; еще бо­лее неистов­ство­вал на­род, ки­да­ясь на му­че­ни­ков, и рас­тер­зал бы их ру­ка­ми, ес­ли б Де­кий го­ло­сом и ма­но­ве­ни­ем ру­ки не пре­кра­тил вол­не­ние и крик в на­ро­де. Во­дво­рив мол­ча­ние, он стал об­ду­мы­вать, ка­кую бы лю­тую смерть изоб­ре­сти му­че­ни­кам. И тот­час по при­ка­зу иге­мо­на му­чи­те­ли схва­ти­ли свя­тых на му­че­ние и ста­ли под­вер­гать их раз­но­об­раз­ным му­кам, – оди­на­ко­вым по же­сто­ко­сти и му­чи­тель­но­сти. Один из них был по­ве­шен и его стро­га­ли же­лез­ны­ми ког­тя­ми: вы­ры­ва­лись жи­лы, и кус­ки его те­ла па­да­ли на зем­лю. Дру­гих би­ли кам­ня­ми и ост­ры­ми ко­лья­ми по реб­рам до ко­стей; у тре­тьих от тяж­ких уда­ров оло­вом раз­би­ва­лись су­ста­вы, ло­ма­лись и раз­дроб­ля­лись ко­сти. Каж­до­го му­чи­ли раз­лич­но. Да­же слы­шать боль­но о та­кой же­сто­ко­сти мук, как для ми­ло­сер­дых нестер­пи­мо смот­реть на эти му­че­ния, так и слы­шать тя­же­ло их по­дроб­ное пе­ре­чис­ле­ние. Но му­че­ни­ки при­ни­ма­ли та­кие му­ки со­вер­шен­но спо­кой­но, или пра­виль­нее ска­зать, пре­тер­пе­ва­ли их с ра­до­стью, и сто­яв­шим во­круг ка­за­лось, что они не столь­ко стра­да­ют от бо­ли, сколь­ко жа­ле­ют о недо­ста­точ­но­сти му­че­ний и же­ла­ли бы еще боль­ших. Все сбе­жа­лись по­смот­реть на них, как на нечто но­вое и уди­ви­тель­ное, – и вер­ные и невер­ные, вер­ные, со­хра­ня­ю­щие ве­ру втайне, спе­ши­ли по­ди­вить­ся му­же­ству стра­даль­цев и через то утвер­дить­ся в ве­ре, а невер­ные – над­ру­гать­ся над тер­пе­ни­ем свя­тых и, смот­ря на их страш­ное му­че­ние, на­сла­дить­ся их му­ка­ми. При этом они не толь­ко не вы­ка­зы­ва­ли ни ма­лей­шей жа­ло­сти, но по­буж­да­ли иге­мо­на и му­чи­те­лей еще к боль­шей же­сто­ко­сти. По­буж­да­е­мый ими, иге­мон от­да­вал при­ка­за­ния, а му­чи­те­ли ис­пол­ня­ли их, гла­ша­тай же в это вре­мя вос­кли­цал:

– По­ща­ди­те са­мих се­бя, по­ко­ри­тесь на­чаль­ни­кам, при­не­си­те жерт­ву бо­гам.

Му­че­ни­ки же сре­ди та­ких же­сто­ких стра­да­ний пре­вос­хо­ди­ли сво­им му­же­ством и тер­пе­ни­ем всех: и на­род, и гла­ша­тая, и му­чи­те­лей, и са­мо­го иге­мо­на, и бо­лее все­го кня­зя их – са­та­ну и всю его си­лу. Все му­че­ни­ки, как бы со­гла­сив­шись меж­ду со­бою, взы­ва­ли:

– Мы хри­сти­ане, Хри­сто­ва жерт­ва, за­клан­ная за Хри­ста; ес­ли и де­сять ты­сяч раз нуж­но бу­дет уме­реть, умрем охот­но!

Ко­гда же свя­тые му­че­ни­ки пре­не­брег­ли все­ми му­ка­ми, то­гда усерд­ный слу­га са­та­ны Де­кий, от­ча­яв­шись в воз­мож­но­сти убе­дить их и при­ну­дить при­не­сти жерт­ву, про­из­нес над ни­ми смерт­ный при­го­вор. Свя­тых по­ве­ли на усе­че­ние ме­чом к ме­сту, от­сто­я­ще­му неда­ле­ко от го­ро­да, оно на­зы­ва­лось у жи­те­лей той стра­ны Ало­ний. По до­ро­ге к нему стра­даль­цы про­яви­ли нечто но­вое и необык­но­вен­ное: во все вре­мя му­че­ния они бы­ли еди­но­душ­ны и еди­но­мыс­лен­ны, под ко­нец же ста­ли спо­рить толь­ко о том, ко­му из них пер­во­му ид­ти под меч и рань­ше при­нять ве­нец. Но этот спор пре­кра­тил Фе­о­дул, – один из сих свя­тых му­че­ни­ков, – го­во­ря, что тот из них бу­дет пер­вым, кто по­сле всех под­ста­вит свою гла­ву под меч: ес­ли, ви­дя пред со­бою усек­но­ве­ние и смерть всех осталь­ных дру­зей сво­их, не убо­ит­ся нима­ло, не про­явит ни­ка­кой скор­би, не из­ме­нит­ся да­же в ли­це, то он поис­тине явит­ся слав­ней­шим по­движ­ни­ком и по­бе­ди­те­лем. Все со­гла­си­лись со сло­ва­ми Фе­о­ду­ла. Преж­де все­го они вос­пе­ли об­щую песнь к Бо­гу:

– "Бла­го­сло­вен Гос­подь, Ко­то­рый не дал нас в до­бы­чу зу­бам их! Ду­ша на­ша из­ба­ви­лась, как пти­ца, из се­ти ло­вя­щих" (Пс.123:6-7).

По­том, при­дя на на­зван­ное ме­сто, каж­дый из них про­из­нес сле­ду­ю­щую мо­лит­ву:

– Про­сти, Гос­по­ди, ра­бам Тво­им и при­и­ми про­ли­тие кро­ви на­шей за нас и за на­ших срод­ни­ков и дру­зей, и за все оте­че­ство, пусть осво­бо­дят­ся от тьмы неве­де­ния и свет­лы­ми оча­ми узрят хри­сти­ан­скую ве­ру, и по­зна­ют Те­бя, Ис­тин­но­го Све­та, Ца­ря Веч­но­го!

По­сле их мо­лит­вы ста­ли от­се­кать им од­но­му за дру­гим свя­тые и по­бе­до­нос­ные го­ло­вы, ду­ши же их с ра­до­стью вос­хо­ди­ли ко Хри­сту Бо­гу. По­сле их усе­че­ния, ко­гда ушли му­чи­те­ли, неко­то­рые из хри­сти­ан, остав­шись на том ме­сте, со­бра­ли свя­тые те­ла му­че­ни­ков и по­греб­ли с че­стью^[5].

По окон­ча­нии го­не­ния, ко­гда вос­си­я­ло опять бла­го­че­стие, бла­жен­ный Па­вел, епи­скоп го­ро­да Гор­ти­ны, при­быв в Кон­стан­ти­но­поль, ис­про­сил поз­во­ле­ния пе­ре­не­сти те­ла свя­тых из ме­ста Ало­ния, – в ко­то­ром они бы­ли по­гре­бе­ны по­сле усе­че­ния ме­чом, – в Гор­ти­ну. Воз­вра­тив­шись в Крит и при­быв на ме­сто Ало­ний со мно­же­ством хри­сти­ан, из ко­то­рых неко­то­рые бы­ли при стра­да­ни­ях свя­тых, и очи­стив ле­жа­щую на них зем­лю, он на­шел те­ла их как бы во вла­ге, со­хра­нив­ши­е­ся во­лею Бо­жи­ей – непо­вре­жден­ны­ми и це­лы­ми, и пе­ре­нес их со сла­вою, в охра­не­ние го­ро­ду и на по­мощь всем, в ней нуж­да­ю­щим­ся. Их мо­лит­ва­ми да спо­до­бим­ся и мы стать участ­ни­ка­ми уго­то­ван­ных им небес­ных благ, бла­го­да­тию и че­ло­ве­ко­лю­би­ем Гос­по­да на­ше­го Иису­са Хри­ста, Ему же со От­цом и Свя­тым Ду­хом честь и сла­ва во­ве­ки. Аминь.

При­ме­ча­ния

^[1] Об ост­ро­ве Крит, см. прим. 2, на с. 903.

^[2] Гор­ти­на, или Гор­тин – в древ­но­сти зна­чи­тель­ный го­род на о. Крит, при р. Ле­фее (ныне Иеро­по­та­мо). Раз­ва­ли­ны древ­не­го го­ро­да со­хра­ни­лись и до­ныне.

^[3] Ки­ос, Епи­ней, Ки­до­ния и Ирак­лия – раз­лич­ные го­ро­да на о. Крит.

^[4] О Дие или Зе­в­се, Ге­ре и о Рее см. прим. 1, на с. 989.

^[5] Это бы­ло в по­ло­вине II в.