Загрузка...

Календарь Молитвослов Библия

Вавила Антиохийский. Урван Антиохийский. Прилидиан Антиохийский. Епполоний Антиохийский. Христодула Антиохийская

Краткие жития священномученика Вавилы, и с ним трех отроков: мучеников Урвана, Прилидиона, Еполлония и матери их Христодулы

Свя­щен­но­му­че­ник Ва­ви­ла и с ним три от­ро­ка: Урван, При­ли­ди­ан, Еп­по­ло­ний и мать их Хри­сто­ду­ла при­ня­ли му­че­ни­че­скую кон­чи­ну при Де­кии (249–251). Во вре­мя сво­е­го пре­бы­ва­ния в го­ро­де Ан­тио­хии им­пе­ра­тор устро­ил боль­шой празд­ник в честь язы­че­ских бо­гов. Од­новре­мен­но с этим свя­той и бо­го­бо­яз­нен­ный епи­скоп Ан­тио­хий­ский Ва­ви­ла со­вер­шал в хра­ме Бо­же­ствен­ную ли­тур­гию; он мо­лил­ся за свою паст­ву и учил ее му­же­ствен­но пе­ре­но­сить все ис­пы­та­ния за ве­ру во Хри­ста. По­сле мерз­ко­го идо­ло­слу­же­ния Де­кий, же­лая ви­деть со­вер­ше­ние Бо­же­ствен­ных Та­ин, ре­шил вой­ти в храм и сво­им по­се­ще­ни­ем осквер­нить свя­ты­ню Гос­под­ню. Об этом бы­ло до­ло­же­но епи­ско­пу, и он, не же­лая впу­стить нече­стив­ца в храм Бо­жий, вы­шел ему на­встре­чу и оста­но­вил его на по­ро­ге церк­ви. Ко­гда им­пе­ра­тор по­пы­тал­ся бли­же по­дой­ти к цер­ков­ным две­рям, свя­той Ва­ви­ла ру­кою от­толк­нул его так, что царь вы­нуж­ден был от­ка­зать­ся от сво­е­го на­ме­ре­ния. Он хо­тел бы­ло тут же ото­мстить свя­то­му, но, ви­дя боль­шое сте­че­ние хри­сти­ан, по­бо­ял­ся их воз­му­ще­ния.

На дру­гой день раз­гне­ван­ный им­пе­ра­тор при­ка­зал пре­дать ог­ню хри­сти­ан­ский храм, а епи­ско­па Ва­ви­лу при­ве­сти к нему. На во­прос о том, как мог он оскор­бить цар­ское до­сто­ин­ство, не пу­стить им­пе­ра­то­ра в храм и не ока­зать ему долж­но­го по­чте­ния, свя­той епи­скоп от­ве­чал: "Ес­ли кто вос­ста­ет на Бо­га и хо­чет на­не­сти оскорб­ле­ние Его свя­тыне, тот не толь­ко не до­сто­ин по­че­стей, но ста­но­вит­ся вра­гом Гос­по­да".

Им­пе­ра­тор по­тре­бо­вал, чтобы свя­той епи­скоп по­кло­нил­ся идо­лам и та­ким об­ра­зом ис­ку­пил свое пре­ступ­ле­ние, а ина­че он бу­дет каз­нен, но, убе­див­шись, что му­че­ник оста­ет­ся твер­дым в сво­ей ве­ре, при­ка­зал во­е­на­чаль­ни­ку Вик­то­ри­ну на­деть на него тя­же­лые це­пи и с по­зо­ром во­дить по го­ро­ду. На это свя­той му­че­ник от­ве­чал: "О, царь, для ме­ня эти це­пи так же по­чет­ны, как для те­бя твой цар­ский ве­нец, а стра­да­ния за Хри­ста для ме­ня при­ят­ны, как при­ят­на те­бе твоя цар­ская власть; смерть за Бес­смерт­но­го Ца­ря так же для ме­ня же­ла­тель­на, как для те­бя твоя жизнь".

На су­де вме­сте с епи­ско­пом Ва­ви­лой на­хо­ди­лись три юных бра­та, ко­то­рые не остав­ля­ли его да­же в са­мые труд­ные ми­ну­ты. Уви­дев их, им­пе­ра­тор спро­сил: "Чьи это де­ти?" – "Это мои ду­хов­ные ча­да, – от­ве­чал свя­той, – я их воз­ро­дил бла­го­вест­во­ва­ни­ем, вскор­мил по­уче­ни­ем, взрас­тил на­став­ле­ни­я­ми, и вот в ма­лом те­ле пе­ред то­бою ве­ли­кие му­жи и со­вер­шен­ные хри­сти­ане. Ис­пы­тай и уви­дишь".

Им­пе­ра­тор ис­про­бо­вал все спо­со­бы пре­льстить юно­шей и их мать Хри­сто­ду­лу к от­ре­че­нию от Хри­ста, но на­прас­но. То­гда в яро­сти он при­ка­зал на­не­сти каж­до­му из них ра­ны по чис­лу их лет. Пер­во­му на­нес­ли 12 ран, дру­го­му – 10, а тре­тье­му – 7. От­пу­стив мать и де­тей, му­чи­тель сно­ва вы­звал свя­ти­те­ля, он хо­тел об­ма­нуть его, ска­зав, что его де­ти от­рек­лись от Хри­ста. Од­на­ко эта ложь бы­ла тут же рас­кры­та и не при­нес­ла ему успе­ха. То­гда он в яро­сти при­ка­зал по­ве­сить всех му­че­ни­ков на де­ре­ве и стал жечь их ог­нем. Ви­дя стой­кость и му­же­ство свя­тых, им­пе­ра­тор, на­ко­нец, осу­дил их на му­че­ни­че­скую смерть через усек­но­ве­ние ме­чом († ок. 251).

Полные жития священномученика Вавилы, и с ним трех отроков: мучеников Урвана, Прилидиона, Еполлония и матери их Христодулы

Зло­че­сти­вый царь Ну­ме­ри­ан[1] во вре­мя сво­е­го пре­бы­ва­ния в го­ро­де Ан­тио­хии устро­ил боль­шое празд­не­ство в честь идо­лов. В чис­ле жертв, при­не­сен­ных идо­лам, бы­ла про­ли­та и невин­ная кровь ма­лень­ко­го от­ро­ка, сы­на цар­ско­го, ко­е­го Ну­ме­ри­ан взял се­бе в за­лог твер­до­го и нена­ру­ши­мо­го ми­ра с од­ним чу­же­зем­ным ца­рем. С этим ца­рем неко­гда он вел вой­ну, и так как они не мог­ли одо­леть друг дру­га, то за­клю­чи­ли меж­ду со­бою мир, утвер­ди­ли его вза­им­ны­ми клят­ва­ми и ста­ли дру­зья­ми. В удо­сто­ве­ре­ние же непре­лож­но­го ми­ра и друж­бы чу­же­зем­ный царь от­дал Ну­ме­ри­а­ну на его по­пе­че­ние ма­лень­ко­го сво­е­го сы­на с тем, чтобы он за­ме­нил ему от­ца и вос­пи­тал его как свое род­ное ди­тя. С ле­стью при­няв се­го цар­ско­го от­ро­ка, Ну­ме­ри­ан вско­ре про­явил бес­че­ло­веч­ную же­сто­кость: он на­ру­шил мир с ца­рем, пре­не­брег сво­ею клят­вою, пре­зрел друж­бу и соб­ствен­ною ру­кою за­ко­лол цар­ско­го сы­на в ка­пи­ще мер­зост­ных бо­гов сво­их.

В то вре­мя ар­хи­пас­ты­рем Ан­тио­хий­ской церк­ви был свя­той и бо­го­бо­яз­нен­ный епи­скоп Ва­ви­ла. Из­бран­ный по ука­за­нию Бо­же­ствен­но­го Про­мыс­ла на пре­стол ар­хи­ерей­ский, свя­той Ва­ви­ла "был об­раз­цом для вер­ных в сло­ве, в жи­тии, в люб­ви, в ду­хе, в ве­ре, в чи­сто­те" (1Тим.4:12). В то вре­мя, как со­вер­ша­ли идоль­ский празд­ник и бес­че­ло­веч­ное убий­ство, епи­скоп, со­брав всех хри­сти­ан, на­хо­див­ших­ся в Ан­тио­хии, в свя­той храм, при­но­сил там бес­кров­ную жерт­ву Бо­гу ис­тин­но­му, мо­лясь о сво­ем сло­вес­ном ста­де, чтобы не рас­хи­ти­ли его ду­ше­па­губ­ные вол­ки; при этом он по­учал сво­их сло­вес­ных овец быть твер­ды­ми в ве­ре и не от­па­дать от церк­ви во вре­мя бед­ствий. Воз­вра­ща­ясь с мерз­ко­го и че­ло­ве­ко­убий­ствен­но­го жерт­во­при­но­ше­ния, нече­сти­вый царь на­пра­вил­ся к хри­сти­ан­ско­му хра­му, же­лая ви­деть со­вер­ше­ние Бо­же­ствен­ных Та­ин и сво­им вхо­дом во храм гро­зя осквер­нить свя­ты­ню Гос­под­ню. Услы­хав, что нече­сти­вый царь со всем сво­им син­кли­том идет в цер­ковь, рев­ни­тель сла­вы Бо­жи­ей, ве­ли­кий свя­ти­тель Ва­ви­ла, оста­вив Бо­же­ствен­ный ал­тарь и вый­дя ца­рю на­встре­чу, оста­но­вил­ся в цер­ков­ных две­рях. При при­бли­же­нии ца­ря к хра­му свя­ти­тель гром­ким го­ло­сом вос­клик­нул:

– Не долж­но те­бе, ца­рю идо­ло­по­клон­ни­ку, вхо­дить в свя­ты­ню Бо­га Жи­во­го и осквер­нять ее сво­им при­сут­стви­ем.

Об­ли­чая и уко­ряя ца­ря за его идо­ло­по­клон­ни­че­ское нече­стие, свя­той Ва­ви­ла дерз­но­вен­но пре­пят­ство­вал ца­рю и не до­пус­кал его вой­ти в цер­ковь. И ко­гда царь по­до­шел еще бли­же к цер­ков­ным две­рям, свя­той Ва­ви­ла, при­ло­жив свою пра­вую ру­ку к гру­ди ца­ря, от­толк­нул его от хра­ма Бо­жия, так что царь воз­вра­тил­ся на­зад с ве­ли­ким сты­дом. Так как с ним бы­ли слу­ги и вой­ско, то он хо­тел си­лою вой­ти в цер­ковь, но Бо­же­ствен­ная си­ла, дей­ство­вав­шая чрез свя­то­го Ва­ви­лу, не по­пусти­ла нече­стив­цу кос­нуть­ся да­же по­ро­га цер­ков­но­го: сло­ва Ва­ви­лы бы­ли страш­ны для без­бож­ни­ка, как сло­ва Ан­ге­ла. К то­му же вви­ду боль­шо­го сте­че­ния на­ро­да и мно­го­чис­лен­но­сти ве­ру­ю­щих царь опа­сал­ся, как бы не про­изо­шли рас­при и воз­му­ще­ние. По­се­му он, мол­ча по­да­вив до­са­ду, раз­гне­ван­ный воз­вра­тил­ся в свои па­ла­ты. Но на дру­гой день он по­ве­лел пре­дать цер­ковь ог­ню, и, по­тре­бо­вав свя­ти­те­ля к се­бе, стал упре­кать его за дерз­кий по­сту­пок.

– О, несчаст­ней­ший из всех смерт­ных! – го­во­рил царь. – На ко­го ты на­де­ял­ся, ко­гда осме­лил­ся со­про­тив­лять­ся мо­ей дер­жав­ной вла­сти и вос­пре­тить мне вход в цер­ковь? Раз­ве ты не зна­ешь, ка­кое ве­ли­кое зло до­са­ждать ца­рю и ка­кие каз­ни угро­жа­ют то­му, кто дерзнет обес­че­стить лич­ность ца­ря?

Свя­той Ва­ви­ла на это без­бо­яз­нен­но от­ве­чал:

– Я не смот­рю на ца­ря зем­но­го и не сты­жусь его ли­ца, но взи­раю на Ца­ря Небес­но­го и на Него упо­ваю. Я стра­шусь То­го, Кто по­ста­вил ме­ня пас­ты­рем Сво­их овец и по­веле­ва­ет мне сте­речь их от на­па­де­ний вол­ка и не до­пус­кать, чтобы зверь вхо­дил в ста­до. Не ца­рю я до­са­дил, так как знаю, что та­кая дер­зость рав­но­силь­на су­ма­сше­ствию, но удер­жал то­го, кто хо­тел сво­им вхо­дом оскор­бить свя­ты­ню Бо­жию и осквер­нить ее. По­се­му по спра­вед­ли­во­сти те­бе сле­до­ва­ло бы воз­дать мне бла­го­дар­ность за то, что я удер­жал те­бя от та­ко­го зло­го на­ме­ре­ния: ис­пол­нив его, ты со­вер­шен­но по­гу­бил бы се­бя, так как бес­ко­неч­но оскор­бил бы сво­е­го Со­зда­те­ля, от­пасть от Ко­е­го злее вся­кой смер­ти.

– При­лич­нее бы­ло бы те­бе, – го­во­рил Ну­ме­ри­ан, – рас­ка­ять­ся во вче­раш­ней тво­ей дер­зо­сти про­тив нас и про­сить про­ще­ния, а ты и те­перь еще нам до­са­жда­ешь.

– Не долж­но нам, хри­сти­а­нам, – от­ве­чал Ва­ви­ла, – ни­ко­го из лю­дей ни уко­рять, ни­ко­му ни до­са­ждать. Не до­са­жда­ем мы и те­бе: ибо не долж­но бес­че­стить со­зда­ние Бо­жие, со­тво­рен­ное по об­ра­зу Бо­жию и по по­до­бию. Од­на­ко, ес­ли кто вос­ста­ет на Бо­га и на­но­сит оскорб­ле­ние Его свя­тыне, тот не толь­ко не до­сто­ин по­чте­ния, но вполне спра­вед­ли­во его воз­не­на­ви­деть, как вра­га Гос­под­ня, по сло­ву Да­ви­да: "мне ли не воз­не­на­ви­деть нена­ви­дя­щих Те­бя, Гос­по­ди, и не возг­ну­шать­ся вос­ста­ю­щи­ми на Те­бя? Пол­ною нена­ви­стью нена­ви­жу их: вра­ги они мне" (Пс.138:21-22).

– Оставь свое мно­го­гла­го­ла­ние, – ска­зал ему царь, – и по­слу­шай нас: ес­ли ты хо­чешь из­ба­вить­ся от каз­ни за свое пре­ступ­ле­ние и по­лу­чить про­ще­ние, то при­не­си жерт­ву на­шим бо­гам и по­кло­нись им.

– За по­ру­чен­ное мне ста­до, – от­ве­чал свя­ти­тель, – я го­тов пе­ре­не­сти вся­кое стра­да­ние и да­же уме­реть.

И немно­го по­мол­чав, ска­зал:

– Я не мо­гу от­речь­ся от Бо­га мо­е­го и слу­жить лож­ным бо­гам, о без­за­ко­ни­ях ко­их стыд­но и по­ду­мать.

– Сно­ва го­во­рю те­бе, – ска­зал царь, – оставь свое мно­го­гла­го­ла­ние и при­не­си жерт­ву бо­гам. Ес­ли же не ис­пол­нишь се­го, то моя власть так же зло по­гу­бит те­бя, как зол ты сам.

Ва­ви­ла от­ве­чал:

– У ме­ня бы­ло же­ла­ние из­ба­вить те­бя от мра­ка, те­бя окру­жа­ю­ще­го, чтобы ты мог из­бе­жать нескон­ча­е­мых му­че­ний, а ты и се­бе при­го­тов­ля­ешь еще боль­шие му­ки, и дру­гих к ним при­зы­ва­ешь. Ис­тин­но го­во­рю те­бе: не мо­жешь ты из­бе­жать рук Бо­га Жи­во­го.

То­гда му­чи­тель при­тво­рил­ся крот­ким и стал спо­кой­но спра­ши­вать свя­то­го Ва­ви­лу:

– Мо­жешь ли ты, – ска­зал он, – объ­яс­нить нам, что та­кое Бог?

Ва­ви­ла от­ве­чал:

– Су­ще­ства Бо­жия по­стиг­нуть невоз­мож­но, хо­тя бы ты упо­тре­бил для се­го всё ста­ра­ние; ибо Бог есть веч­но су­щий Царь и Тво­рец все­го, неиз­ре­чен­ный, непо­сти­жи­мый, не под­ле­жа­щий ис­пы­та­нию умом че­ло­ве­че­ским, на­ча­ло и си­ла все­го. Он со­тво­рил Ан­ге­лов и Ар­хан­ге­лов, и все дру­гие бес­плот­ные су­ще­ства; по­сле них – Он со­здал че­ло­ве­ка и да­ро­вал ему бес­чис­лен­ные бла­га, по­ста­вил его ца­рем на зем­ле по по­до­бию то­го, как Он Сам цар­ству­ет на небе­сах, и по­ме­стил его в раю. Для то­го же, чтобы че­ло­век по­нял свое вы­со­кое на­зна­че­ние и имел при­знак то­го, на­сколь­ко он вы­ше жи­вот­ных, Бог при­вел их к нему и по­ве­лел дать име­на им. Бог со­здал че­ло­ве­ку по­мощ­ни­цу и удо­сто­ил его на­сла­ждать­ся бе­се­дою с Со­бою. Небла­го­дар­ный че­ло­век пре­зрел сво­е­го Со­зда­те­ля и с пре­не­бре­же­ни­ем от­нес­ся к Его за­по­ве­дям, а вра­га сво­е­го, не сде­лав­ше­го ему ни­ко­гда ни­ка­ко­го добра и толь­ко по­льстив­ше­го ему, по­слу­шал. По­ве­рив льсти­вым его ре­чам, он пра­вед­ным су­дом Бо­жи­им был из­гнан из рая. Но незло­би­вый и бла­гий Бог, хо­тя и ото­гнал че­ло­ве­ка от Се­бя, од­на­ко непре­стан­но ему бла­го­де­тель­ству­ет, яв­но по­ка­зы­вая, что, не смот­ря на на­ши бес­чис­лен­ные пре­гре­ше­ния, не хо­чет Он на­шей по­ги­бе­ли, но вся­че­ски устро­я­ет на­ше спа­се­ние.

Слу­шая та­кие ре­чи, Ну­ме­ри­ан не мог их по­нять. Да и как мог­ла ура­зу­меть их его ду­ша, не знав­шая бла­го­да­ти, не на­став­лен­ная в уче­нии ве­ры? Од­на­ко из сты­да пред сто­я­щи­ми во­круг, чтобы не за­ме­ти­ли они его непо­ни­ма­ние, он сде­лал вид, буд­то всё, что го­во­рил Ва­ви­ла, он вполне ура­зу­мел, и по­хва­лил его как че­ло­ве­ка, рас­суж­да­ю­ще­го вполне хо­ро­шо. За­тем сно­ва спро­сил его:

– А что та­кое че­ло­век?

– Че­ло­век, – от­ве­чал Ва­ви­ла, – су­ще­ство зем­ное и смерт­ное, но вы­ше всех смерт­ных жи­вот­ных; крот­кое, лю­без­ное сво­им ближ­ним, хо­тя мы и сде­ла­лись лю­ты­ми друг к дру­гу боль­ше, чем зве­ри.

Удив­ля­ясь ре­чам Ва­ви­лы, но вме­сте с тем и сам про­дол­жая при­тво­рять­ся муд­рым, Ну­ме­ри­ан клял­ся сво­и­ми бо­га­ми, что Ва­ви­ла го­во­рит ис­ти­ну и за­сви­де­тель­ству­ет свою муд­рость, ес­ли толь­ко при­не­сет жерт­ву бо­гам.

– Од­но­го толь­ко и недо­ста­ет Ва­ви­ле, – го­во­рил царь, – чтобы он воз­дал честь бо­гам на­шим. Невоз­мож­но, чтобы та­кой пре­муд­рый че­ло­век мог бес­че­стить бо­гов и осме­лил­ся го­во­рить про­тив них.

И, лас­ко­во по­смот­рев на Ва­ви­лу, ска­зал ему:

– О, пре­муд­рый ста­рец! при­не­си жерт­ву бо­гам и тот­час же я бу­ду счи­тать те­бя как бы от­цом сво­им. Кля­нусь бо­га­ми, что не лгу и на­гра­жу те­бя мно­ги­ми име­ни­я­ми в мо­ем цар­стве.

И раз­ны­ми лас­ка­ми, обе­ща­ни­ем боль­ших по­че­стей и бо­гат­ства нече­сти­вый царь ста­рал­ся пре­льстить се­го пра­вед­но­го му­жа. Но ис­тин­ный ис­по­вед­ник Хри­стов остал­ся непо­ко­ле­бим в сво­ей ве­ре. На льсти­вые сло­ва му­чи­те­ля он от­ве­чал:

– На­ча­ло и ос­но­ва­ние вся­ко­го бла­га есть бла­го­че­стие: без него все обе­ща­е­мые мне то­бою бла­га суть толь­ко ни­ще­та, край­нее огор­че­ние и ли­ше­ние и то­го, что я имею.

Убе­див­шись, что свя­то­го Ва­ви­лу невоз­мож­но скло­нить к зло­че­стию, Ну­ме­ри­ан сно­ва при­шел в ярость и при­ка­зал сво­е­му во­е­на­чаль­ни­ку Вик­то­ри­ну на­деть тя­же­лые це­пи на шею и на но­ги свя­ти­те­ля и во­дить его по го­ро­ду, чтобы опо­зо­рить его пред все­ми. Без­за­кон­ник пи­тал на­деж­ду, что по­чтен­ный сей муж, поль­зу­ю­щий­ся сла­вой и ува­же­ни­ем от всех, усты­дит­ся та­ко­го бес­че­стия и со­гла­сит­ся ис­пол­нить нече­сти­вое же­ла­ние ца­ря. Ко­гда же на­де­ли на свя­то­го це­пи, царь стал на­сме­хать­ся над ним:

– Бог мне сви­де­тель, – го­во­рил он, – что те­бе, Ва­ви­ла, хо­ро­шо хо­дить в этих це­пях: они вполне при­лич­ны тво­ей ста­ро­сти.

– О, царь, – от­ве­чал свя­ти­тель, – ты на смех го­во­ришь эти сло­ва, я же те­бе ска­жу ис­ти­ну: це­пи сии для ме­ня так же по­чет­ны, как для те­бя твой цар­ский ве­нец, и стра­да­ния за Хри­ста так же для ме­ня при­ят­ны, как при­ят­на те­бе твоя цар­ская власть; смерть же за бес­смерт­но­го ца­ря так же для ме­ня же­ла­тель­на, как для те­бя твоя жизнь.

При свя­том Ва­ви­ле бы­ли три от­ро­ка, род­ные бра­тья. Они бы­ли юны по ле­там, но зре­лы умом, и ду­хов­но вос­пи­тав­ший их Ва­ви­ла счи­тал их как бы сво­и­ми детьми. Сле­дуя за сво­им учи­те­лем, они не оста­ви­ли его и то­гда, ко­гда он был за­ко­ван в це­пи. Взгля­нув на них, царь ска­зал свя­то­му:

– Я ду­маю, Ва­ви­ла, что де­ти сии, на­зы­вая те­бя учи­те­лем, толь­ко уве­ли­чи­ва­ют твою гор­дость, и из-за них ты оста­ешь­ся непре­клон­ным в сво­ем про­тив­ле­нии на­шей во­ле.

– Ес­ли ты, – от­ве­чал ему свя­ти­тель, – по­же­ла­ешь спро­сить сих де­тей, то уви­дишь, что они ра­зум­нее те­бя са­мо­го, и узна­ешь, что это – се­ме­на мо­е­го уче­ния.

– Чьи же эти де­ти? – спро­сил царь.

– Это мои ду­хов­ные де­ти, – от­ве­чал Ва­ви­ла, – я воз­ро­дил их бла­го­вест­во­ва­ни­ем, вскор­мил по­уче­ни­ем, воз­рас­тил на­став­ле­ни­я­ми, и вот в ма­лом те­ле пред то­бою ве­ли­кие му­жи и со­вер­шен­ные хри­сти­ане. Ис­пы­тай и уви­дишь.

Царь ве­лел от­ве­сти Ва­ви­лу на пло­щадь и за­клю­чить его в тем­ни­цу; от­ро­ков же при­звал к се­бе и преж­де все­го спро­сил их, есть ли у них мать.

– И мать, и отец, и учи­тель для нас – Ва­ви­ла, – от­ве­ча­ли де­ти. – Мы воз­лю­би­ли его боль­ше, чем мать: та толь­ко ро­ди­ла нас, а он на­уча­ет нас ра­зу­му и бла­го­че­стию и за­бо­тясь о на­ших ду­шах, воз­во­дит нас к вы­со­ким доб­ро­де­те­лям.

Но царь при­ка­зал тот­час отыс­кать и при­ве­сти к нему мать сих от­ро­ков. Ко­гда же при­ве­ли ее, царь спро­сил, как ее зо­вут и дей­стви­тель­но ли она мать этих де­тей.

Она от­ве­ча­ла:

– Имя мое – Хри­сто­ду­ла; де­ти сии дей­стви­тель­но мои. Я при­нес­ла их, как на­чат­ки мо­их бо­лез­ней, в дар Бо­гу и на­де­юсь, что пре­муд­рый Ва­ви­ла, по­пе­че­нию ко­е­го я по­ру­чи­ла мо­их де­тей, пе­ре­не­сет их в небес­ную со­кро­вищ­ни­цу.

Ну­ме­ри­ан раз­гне­вал­ся и по­ве­лел бить бла­го­че­сти­вую мать по ще­кам, го­во­ря ей:

– Не го­во­ри так дерз­ко с ца­рем.

Де­ти же, ви­дя как бьют их мать, го­во­ри­ли:

– Царь обе­зу­мел: бьет мать за то, что она го­во­рит ис­ти­ну.

По­сле се­го царь стал спра­ши­вать де­тей, как их зо­вут и сколь­ко им лет.

Они ска­за­ли, что пер­вый из них две­на­дца­ти лет от ро­ду и на­зы­ва­ет­ся Урва­ном, вто­ро­му – При­ли­ди­а­ну – де­вять лет, а тре­тье­му, по име­ни Еп­по­ло­нию, семь лет.

Му­чи­тель пре­льщал их лас­ко­вы­ми ре­ча­ми и да­ра­ми, убеж­дая по­кло­нить­ся идо­лам. Но они еди­но­глас­но от­ве­ча­ли:

– Мы хри­сти­ане и не по­до­ба­ет нам кла­нять­ся идо­лам. Нас на­учи­ли ве­дать Еди­но­го Бо­га, То­го, Кто со­тво­рил небо и зем­лю. Ему мы и по­кло­ня­ем­ся, а не бе­сам.

По­сле мно­гих лас­ка­тельств уви­дев, что де­ти непре­клон­ны, му­чи­тель по­ве­лел бить их, на­но­ся им ра­ны по чис­лу лет каж­до­го из них. Итак, пер­во­му от­ро­ку на­нес­ли две­на­дцать же­сто­ких ран, дру­го­му – де­вять, а тре­тье­му – семь. Де­ти му­же­ствен­но тер­пе­ли стра­да­ния и со­жа­ле­ли толь­ко о том, что не име­ют боль­ше лет, чтобы боль­ше по­лу­чить ран за Хри­ста.

– Ес­ли вы ре­ши­ли да­же убить нас, – го­во­ри­ли они, – мы не по­кло­ним­ся лож­ным бо­гам: Еди­но­му Бо­гу, Гос­по­ду Иису­су Хри­сту, мы слу­жим.

От­пу­стив их мать и уда­лив са­мих де­тей в дру­гое ме­сто, царь опять вы­звал к се­бе Ва­ви­лу.

– Вот, – ска­зал он – де­ти твои уже по­кло­ни­лись на­шим бо­гам, по­до­ба­ет и те­бе немед­ля са­мо­му по­кло­нить­ся.

– От от­ца лжи, диа­во­ла, на­учи­лись и вы лгать, – от­ве­чал ца­рю Ва­ви­ла, – знаю я, что невоз­мож­но ни пре­льще­ни­ем, ни му­ка­ми от­торг­нуть де­тей от Хри­ста: ибо я хо­ро­шо на­учил их по­чи­тать Еди­но­го Ис­тин­но­го Бо­га и ве­ро­вать в Него.

То­гда царь ве­лел по­ве­сить и Ва­ви­лу и де­тей на де­ре­ве и жечь их ог­нем.

Ва­ви­ла, воз­ве­дя очи к небу, по­мо­лил­ся Бо­гу, чтобы по­слал Он ма­лым сим де­тям кре­пость Свою и да­ро­вал им непре­одо­ли­мое тер­пе­ние в пред­сто­я­щих му­ках. А их са­мих уве­ще­вал му­же­ствен­но пе­ре­но­сить стра­да­ния, обе­щая им ве­ли­кую на­гра­ду от Хри­ста. Доб­лест­но пе­ре­но­си­ли стра­да­ния незло­би­вые де­ти вме­сте со сво­им учи­те­лем, и по­мощь Бо­жия укреп­ля­ла их в тер­пе­нии.

При­ка­зав снять стра­даль­цев с де­ре­ва и за­клю­чить Ва­ви­лу в це­пях в од­ном до­ме непо­да­ле­ку от ме­ста му­че­ний, му­чи­тель ре­шил еще раз пре­льстить де­тей лас­кой. Он на­зы­вал их сво­и­ми детьми, бла­го­нрав­ны­ми и пре­крас­ны­ми от­ро­ка­ми, да­рил им зо­ло­то и се­реб­ро. Но они в один го­лос го­во­ри­ли ему:

– Лу­ка­вый льстец! Для че­го ты рас­ки­ды­ва­ешь пе­ред на­ми мно­гос­пле­тен­ную сеть тво­их пре­льще­ний? Неуже­ли ты ду­ма­ешь уло­вить нас так же, как птиц? Будь уве­рен, что не бу­дешь иметь ни­ка­ко­го успе­ха, хо­тя бы ты при­ло­жил всё свое ста­ра­ние; ибо нас охра­ня­ет и по­кры­ва­ет си­ла Хри­ста, – и Его си­лою твоя сеть вско­ре бу­дет уни­что­же­на, а мы по­лу­чим из­бав­ле­ние.

За­тем от­ро­ки вос­клик­ну­ли:

– О, ма­терь на­ша, бла­го­че­стие, не от­верг­нем­ся мы от те­бя! О, воз­люб­лен­ный наш учи­тель, Ва­ви­ла, бу­дем вер­ны тво­е­му уче­нию! Ибо не толь­ко один сей царь, но ес­ли бы здесь на­хо­ди­лись мно­гие и лю­тей­шие ца­ри и му­чи­те­ли, и те не мог­ли бы нас от­торг­нуть от Бо­га на­ше­го.

Свя­той Ва­ви­ла, за­клю­чен­ный непо­да­ле­ку, услы­хав сии ре­чи сво­их уче­ни­ков, воз­ра­до­вал­ся ра­до­стью неска­зан­ною и воз­бла­го­да­рил Бо­га, из уст де­тей со­вер­ша­ю­ще­го Се­бе хва­лу.

Вско­ре царь по­ве­лел при­ве­сти к се­бе и Ва­ви­лу и ска­зал ему:

– Не твои ли это, Ва­ви­ла, род­ные де­ти? Я ду­маю, что они ро­ди­лись от те­бя, ибо сво­им зло­нра­ви­ем они весь­ма на те­бя по­хо­жи.

– Во­ис­ти­ну, – от­ве­чал свя­той, – сии от­ро­ки – мои де­ти, но не по пло­ти, а по ду­ху: ибо я до се­го вре­ме­ни не ис­ку­шен плот­ским по­хо­те­ни­ем и су­пру­же­ской жиз­ни не ис­пы­тал.

– Непо­кор­ный Ва­ви­ла! – ска­зал царь – для че­го ты до се­го вре­ме­ни пре­бы­ва­ешь в сво­ем же­сто­ко­сер­дии, му­ча­ешь се­бя и нас? При­не­си ско­рее жерт­ву бо­гам, чтобы и нам бо­лее не утруж­дать се­бя, и те­бе с детьми тво­и­ми из­ба­вить­ся от му­че­ний и удо­сто­ить­ся по­че­стей и да­ров от нас. Ка­кая для те­бя поль­за доб­ро­воль­но пре­да­вать се­бя и ма­лых сих де­тей на му­че­ние и смерть? Не по­до­ба­ет ли те­бе, как муд­ро­му на­став­ни­ку, за­бо­тить­ся о де­тях так же, как о соб­ствен­ной сво­ей жиз­ни, чтобы они не по­ги­ба­ли безвре­мен­но, и быст­ро за­вя­нув, не скон­ча­лись в са­мом рас­цве­те юно­сти?

Но бо­го­муд­рый Ва­ви­ла воз­ра­зил:

– Не по­до­ба­ет ли те­бе, царь, иметь по­пе­че­ние о сво­ем цар­стве, во­ору­жать­ся про­тив вра­гов и с ни­ми во­е­вать, а не нас, непо­вин­ных, му­чить? Ты же, бро­сив все зем­ные за­бо­ты, устре­мил­ся на нас и, за­быв о вра­гах, пле­ня­ю­щих стра­ну, во­ю­ешь с на­ми и нас пре­сле­ду­ешь. И всё сие ты де­ла­ешь не для ка­кой-ли­бо поль­зы тво­е­му цар­ству, а толь­ко для то­го, чтобы уго­дить тво­ей зве­ро­по­доб­ной яро­сти и сви­ре­по­му нра­ву.

При­ве­ден­ный си­ми сло­ва­ми в бе­шен­ство, царь осу­дил и Ва­ви­лу и де­тей на смерть. Во­и­ны по­ве­ли свя­тых к ме­сту усе­че­ния, а Ва­ви­ла в это вре­мя вос­пе­вал сло­ва Да­ви­да:

"Воз­вра­тись, ду­ша моя, в по­кой твой, ибо Гос­подь обла­го­де­тель­ство­вал те­бя" (Пс.114:6).

До­стиг­нув ме­ста, где свя­тым на­зна­че­но бы­ло по­ло­жить свои го­ло­вы за Хри­ста, Ва­ви­ла, по­ста­вив пред со­бою от­ро­ков, под­вел под меч сна­ча­ла их. Он бо­ял­ся, как бы кто-ни­будь из них, остав­шись по­сле него, не убо­ял­ся смер­ти и не от­сту­пил от Гос­по­да. По­се­му он впе­ред по­сы­лал на небо от­ро­ков и уте­шал их, по­учая не стра­шить­ся усе­че­ния ме­чом, по­то­му что они по­лу­чат от Хри­ста жизнь веч­ную. Ко­гда же от­ро­ки при­я­ли смерть от ме­ча, Ва­ви­ла с ра­до­стью вос­клик­нул:

"Вот я и де­ти мои, ко­то­рых дал мне Гос­подь" (Ис.8:18).

По­сле се­го он и сам под­к­ло­нил шею свою под меч. При сем он за­ве­щал тем, кто бу­дет по­гре­бать его те­ло, по­ло­жить вме­сте с ним в гроб и це­пи и око­вы:

– Пусть бу­дут они, – ска­зал он, – укра­ше­ни­ем те­ла мо­е­го.

Усе­чен­ный во гла­ву, ото­шел свя­той Ва­ви­ла в выш­ние се­ле­ния и пред­стал с детьми сво­и­ми пред От­цом Небес­ным. Чест­ное те­ло его бы­ло по­гре­бе­но вме­сте с ве­ри­га­ми, как то сам он за­по­ве­дал, уми­рая; с ним бы­ли по­гре­бе­ны и свя­тые три мла­ден­ца.

По про­ше­ствии мно­гих лет по­сле се­го царь Кон­стан­ций[2], сын Кон­стан­ти­на Ве­ли­ко­го, сде­лал со­пра­ви­те­лем сво­е­го цар­ства Гал­лия, бра­та Юли­а­на, сы­на сво­е­го дя­ди[3] (ибо сво­их де­тей он не имел). Кал­лий по при­бы­тии сво­ем в Ан­тио­хию пе­ре­нес мо­щи свя­то­го Ва­ви­лы и по­стра­дав­ших с ним трех от­ро­ков в пред­ме­стье Ан­тио­хии, на­зы­ва­е­мое Даф­на. О ме­сте том по­вест­ву­ют, что оно по­лу­чи­ло свое на­име­но­ва­ние от неко­ей де­ви­цы Даф­ны, ко­то­рая там скры­ва­лась от Апол­ло­на[4], как о том го­во­рит­ся в гре­че­ских язы­че­ских сказ­ках. Это ме­сто весь­ма кра­си­во, об­са­же­но ки­па­рис­ны­ми де­ре­вья­ми и окру­же­но ро­ща­ми дру­гих вы­со­ких де­ре­вьев, за­ни­ма­ло об­шир­ное про­стран­ство, от­ли­ча­лось пло­до­ро­ди­ем и име­ло быст­ро­теч­ный ис­точ­ник во­ды. По­сре­ди Даф­ны воз­вы­шал­ся идоль­ский храм, в ко­ем на­хо­дил­ся ху­до­же­ствен­но из­ва­ян­ный идол бо­га Апол­ло­на. Идол сей да­вал от­ве­ты во­про­шав­шим его, ибо в нем скры­вал­ся бес[5]. Сю­да схо­ди­лись языч­ни­ки, при­но­си­ли идо­лу жерт­вы и со­вер­ша­ли раз­ные нече­сти­вые иг­ры и без­за­ко­ния. Вы­ше­упо­мя­ну­тый Гал­лий, быв­ший бла­го­че­сти­вым хри­сти­а­ни­ном и ста­рав­ший­ся от­вра­щать языч­ни­ков от их без­за­ко­ний, хо­тел ра­зо­рить на­хо­див­ший­ся в Дафне идоль­ский храм, но по­бо­ял­ся, как бы из-за это­го не под­нял­ся сре­ди гре­ков мя­теж, по­то­му что там бы­ло еще мно­го языч­ни­ков, го­то­вых да­же уме­реть за сквер­ных сво­их бо­гов. По­се­му Гал­лий со­ору­дил там неболь­шую цер­ковь и, как уже ска­за­но, пе­ре­нес в нее мо­щи свя­то­го Ва­ви­лы и трех от­ро­ков, по­ло­жив их в боль­шом ка­мен­ном ков­че­ге. Он на­де­ял­ся, что нече­стив­цы, со­би­ра­ясь на то ме­сто, ма­ло-по­ма­лу ста­нут об­ра­щать­ся ко Хри­сту, ви­дя чу­до­тво­ре­ния, ис­те­ка­ю­щие от мо­щей свя­тых. По­сле уби­е­ния Гал­лия и смер­ти Кон­стан­ция во­ца­рил­ся Юли­ан От­ступ­ник[6]. Во вре­мя по­хо­да сво­е­го на пер­сов он по­се­тил Ан­тио­хию и за­шел в храм Апол­ло­на. Со­вер­шив пред его идо­лом жерт­во­при­но­ше­ние, Юли­ан во­про­сил его от­но­си­тель­но то­го, по­бе­дит ли он пер­сов. Но идол не от­ве­чал ему, по­то­му что с то­го вре­ме­ни, как в Даф­ну бы­ли пе­ре­не­се­ны мо­щи свя­то­го Ва­ви­лы, бес ис­чез, и идол за­молк, не от­ве­чая ни на один во­прос. Узнав о том от жре­цов Апол­ло­но­вых, Юли­ан по­ве­лел "га­ли­ле­я­нам"[7] взять от­ту­да ка­мен­ный ков­чег с мо­ща­ми свя­тых. Ан­тио­хий­ские хри­сти­ане со­бра­лись все от ма­ло­го до ве­ли­ко­го и с псал­ма­ми и пес­но­пе­ни­я­ми пе­ре­нес­ли мо­щи свя­то­го Ва­ви­лы и трех от­ро­ков в го­род. Окру­жив со всех сто­рон ков­чег, хри­сти­ане вос­пе­ва­ли: "да по­сты­дят­ся все слу­жа­щие ис­ту­ка­нам, хва­ля­щи­е­ся идо­ла­ми" (Пс.96:7). Лишь толь­ко мо­щи свя­тых бы­ли пе­ре­не­се­ны из Даф­ны в го­род, на храм Апол­ло­нов с неба нис­пал огонь и ис­тре­бил его вме­сте с идо­лом. Так по­срам­ле­ны бы­ли нече­сти­вые; ве­ру­ю­щие же воз­ра­до­ва­лись и вос­хва­ли­ли Бо­га. Сла­ва Гос­по­ду во ве­ки. Аминь.


При­ме­ча­ния

[1] Рим­ский им­пе­ра­тор, цар­ство­вал с 283 до 284 гг.

[2] Рим­ский им­пе­ра­тор, вто­рой сын Кон­стан­ти­на Ве­ли­ко­го, цар­ство­вал с 337 до 361 г.

[3] Юлия Кон­стан­ция, бра­та Кон­стан­ти­на Ве­ли­ко­го. Эти со­пра­ви­те­ли на­зы­ва­лись це­за­ря­ми.

[4] Апол­лон – бог древ­них гре­ков и рим­лян, по­чи­тал­ся бо­гом све­та, в осо­бен­но­сти сол­неч­но­го, так­же ум­ствен­но­го про­све­ще­ния, по­э­зии и му­зы­ки, бо­гом про­ри­ца­те­лем, вра­че­ва­те­лем бо­лез­ней и хра­ни­те­лем вся­ко­го граж­дан­ско­го по­ряд­ка.

[5] Т.е. здесь на­хо­дил­ся так на­зы­ва­е­мый ора­кул, ме­сто, где, по ве­ро­ва­ни­ям древ­них гре­ков и рим­лян, бо­ги шу­мом ли­стьев свя­щен­ных де­ре­вьев, жур­ча­ни­ем во­ды и т.д. пред­ска­зы­ва­ли лю­дям бу­ду­щее. Пред­ска­за­ния эти име­ли ха­рак­тер тем­ных из­ре­че­ний, а ис­тол­ко­ва­те­ля­ми их яв­ля­лись жре­цы, ко­то­рый ра­ди сво­их вы­год под­дер­жи­ва­ли в на­ро­де гру­бые суе­ве­рия и за­блуж­де­ния.

[6] Юли­ан Фла­вий, рим­ский им­пе­ра­тор, на­име­но­ван­ный От­ступ­ни­ком.

[7] Га­ли­ле­я­на­ми име­но­ва­лись по­сле­до­ва­те­ли Хри­ста, Ко­е­го на­зы­ва­ли "Иису­сом Га­ли­ле­я­ни­ном" (Мф.26:69), по­то­му что дет­ство и от­ро­че­ство Свое Он про­вел в На­за­ре­те, незна­чи­тель­ном го­ро­де Га­ли­леи.