И среди первых христиан было немало воинов и даже военачальников. Необходимо различать личное, внутреннее отношение к гонителям, обижающим исключительно нас самих, и защиту ближних. В первом случае мы должны по силам сохранять незлобие и терпение, что отнюдь не противоречит самозащите; во втором же случае мы обязаны непременно вступиться за людей. И то, и другое – заповеди Божии. Если же защита ближних невозможна без принуждения или насилия, то их приходится употреблять. Христианство – не какое-то мечтательное моральное учение о непротивлении злу силою, как это пытался доказать Лев Толстой, а полнота жизни, включающая в себя все ситуации, возможные в человечестве; и если на нас идут с мечом злобные захватчики, намеренные уничтожить наших жён, детей и нас самих, совершенно неверно было бы из абстрактных соображений сидеть сложа руки и не защищаться; это было бы прямым грехом по отношению к нашим обижаемым и убиваемым ближним. Христианское же отношение к насилию таково: употреблять насилие исключительно в оборонительных целях, стараться, по ситуации, сводить его к возможному минимуму, не мстить, пытаться во всех случаях сохранять внутреннее незлобие, и, по заповеди Христовой, молиться о врагах.
