У старца Силуана есть очень интересное место. Как ни парадоксально, он говорит, что ... сторону, и с чем это связано?

Открыть 1 ответов 550 Просмотров Опубликован Монашество
0
У старца Силуана есть очень интересное место. Как ни парадоксально, он говорит, что с его точки зрения статус монашества меняется, оно не будет оставаться в той прежней форме, каким оно было на протяжении столетий, оно будет принимать новые формы. В частности, он называет ученое монашество. Как Вы считаете: действительно ли монашество меняется, и если да, то в какую сторону, и с чем это связано?
1 Ответ
0
Если думать о монашестве как о таком состоянии, когда человек от себя отрекся до предела, подвижнически, с готовностью умереть и, если нужно, то и физически свою жизнь отдать для того, чтобы служить Богу при любых обстоятельствах, быть посланником Божиим в любой обстановке, то можно себе представить, что монашество может менять свой облик. Есть письмо опять-таки святителя Феофана, где он говорит (еще тогда, до революции), что приходит время, когда рассеяны будут монастыри, и монахи будут жить среди людей незамеченными, не узнанными, но во всех отношениях будут нести на себе печать монашества, нести монашеский подвиг отречения и нераздельной любви к Богу. Поэтому речь не идет о том, чтобы один только образ жизни представлял собой подлинное монашество, речь идет о том, чтобы суть монашества была осуществляема в душе и в жизни человека. Конечно, очень легко обмануться и считать себя ангелом на земле, тогда как ты не прошел настоящей школы послушания, школы целомудрия, школы нестяжательства, школы той устойчивости, о которой идет речь; это не дается сразу.
Тот же Феофан Затворник где-то рассказывает, как он сам постепенно должен был научиться этой устойчивости. Мы знаем, до какой степени он был углублен в молитву, соединен с Богом, еще будучи священником, преподавателем, затем епископом, был подлинно подвижником. Он от всего этого отказался, ушел в монастырь. Оказавшись в монастыре (пишет он), он вдруг почувствовал, будто он в тюрьме, стены монастырские закрывают ему те русские просторы, которые он привык видеть. И тогда он решил постепенно приучить себя ограничивать свой кругозор. Он решил никогда не выходить за пределы монастыря, но вначале он поднимался на стены монастыря и глядел вдаль, потому что без этого он еще не мог жить. Потом он привык к более тесной жизни: не потому что привык быть “пленником”, а потому что он ушел в себя глубже, и он себя приучил ходить только в церковь, в монастырскую библиотеку и на послушания. Постепенно он еще глубже в себя ушел, и кончилось тем, что он ушел в затвор и двадцать девять лет прожил в одной комнате. И он замечательно говорит: когда он вошел в себя, жил в своем сердце, эта комната оказалась слишком просторна, ему не нужно было столько квадратных метров вокруг себя, потому что он весь жил внутри себя. То, что он называет “внутрьпребывание”, было им достигнуто. Но не надо воображать, что этого можно достичь, просто заперев дверь и закрывшись от мира. Человек, который заключен в тюрьму, не является затворником, потому что он рвется наружу; вся его мысль, его сердце вне этих стен; это совершенно иное дело.
Разнообразные пути монашества мы видим с самого его начала; и в пустыне были и отдельные пустынники, были и общежительные монастыри, были маленькие группы монашествующих вокруг того или другого наставника; были такие, которые уходили от всех, и такие, которые принимали всех. Есть рассказ о том, как авве Моисею ставили вопрос, почему он свою келью поставил на пути паломников, — разве они ему не мешают? — Нет, когда паломник ко мне приходит, я вижу Христа, Который стучится ко мне в дверь, и я его упокоеваю, даю ему отдых с тем, чтобы он шел дальше… Подобный же вопрос поставили Арсению Великому: почему ты ушел в пустыню так, чтобы никто до тебя не мог дойти? — Он ответил: на небе у тысяч ангелов и архангелов единая воля, а на земле у десятка людей столько же волеизъявлений. Я не могу оставаться цельным в своей воле, если меня раздирают воли разных людей… Вы знаете, что он был когда-то наставником императорских детей, и ушел в пустыню. Как-то к нему в пустыню пришла одна из вельможных женщин, которую он знал еще в Риме, и просила наставления. Он ее спросил: ты обещаешь исполнить любое послушание, какое я тебе дам? — Да, отче, обещаю! — Так вот: если услышишь, что Арсений в одном месте, уходи в другое… Вот его установка была. Я сейчас не защищаю его и не выражаю свое мнение, я просто говорю: вот установка одного из самых великих подвижников монашества в Египетской пустыне. И мы видим в течение всей истории людей, которые вели совершенно различный образ жизни, но у кого мы находим ярко выраженными те свойства, которые я попробовал представить. Я эту жизнь знаю только понаслышке, по чтению, во мне этого страшно мало есть, я не могу говорить изнутри своего опыта, но вот то, чему меня другие научили, что мне другие люди говорили, и вот почему я это представил вам.
Ваш ответ
Отображаемое имя (по желанию):
Конфиденциальность: Ваш электронный адрес будет использоваться только для отправки уведомлений.
Анти-спам проверка:
Чтобы избежать проверки в будущем, пожалуйста войдите или зарегистрируйтесь.
Просите друзей о помощи Поделиться в социальных сетях

4,033 вопросов

4,055 ответов

12 комментариев

126 пользователей

...