Мина

Батюшка! - сказал я, - нам всем давно хотелось знать, каким путем Господь привел Вас к монашеству, но все как-то не решались спросить Вас об этом.

Мы все знали, конечно, что отец Николай в прошлом был моряком, командиром одного из боевых кораблей Русского флота, перед ним открывалась блестящая будущность, он был лично известен Государю. Его родной дядя - Акимов - был председателем Государственного Совета. Какая-то неизвестная, но, по-видимому, чрезвычайно серьезная причина заставила отца Николая изменить свою жизнь и стать иноком.

Естественно, это обстоятельство нас крайне интересовало.

Батюшка ответил не сразу.

- Хотя воспитывался я и в православной семье, но от Церкви и ее учения был далек. Светская жизнь с ее постоянными соблазнами и пустотой заглушала то немногое, что сохранилось с детских лет.

Во время первого кругосветного плавания у меня было множество новых встреч. Тогда же я познакомился с так называемыми эзотерическими тайными учениями Востока. Не буду говорить, как и где это случилось. Скажу только, что с этого времени жизнь моя пошла совсем по другому руслу. На моем пути начали появляться те, кому я безраздельно верил как носителям высших знаний и чьи слова были для меня абсолютным законом. Словно оправдывалось одно из основных положений эзотеризма: "Когда ученик готов, учитель всегда найдется".

Я всей душой и искренне стремился быть проводником добра, которого, как казалось мне тогда, я был испытанным служителем. И Господь - так крепко верую я теперь, многогрешный, - видя мою искренность и не желая гибели моей души, чудным образом спас меня. А случилось это так.

Как-то получаю неожиданно срочный вызов в Морское министерство. Разговор был короткий.

- На вас, - сказали мне там, - возложена чрезвычайно ответственная задача. Нам крайне необходимо доставить в один из дальневосточных портов груз мин. Груз совершенно секретный. Приняты все меры, чтобы заинтересованные державы, особенно же Англия, об этом не узнали. На этот раз вы будете командовать грузовым кораблем, груженным для маскировки лесом. О маршруте и тех портах, в которые вы только и имеете право заходить для погрузки угля, узнаете по выходе в море. Вы понимаете, конечно, какое доверие вам оказывается, и сделаете соответствующие выводы.

Через две недели все было готово к походу. Мои личные сборы были короткими.

Самое необходимое было уложено, и я только попросил свою няню упаковать книги, которые я отобрал для себя, главным образом по интересовавшим меня тогда вопросам.

Но вот мы и в море. Благополучно прошли Балтику и вышли на широкий простор океана. И вот здесь-то и началось...

На этом месте рассказа голос отца Николая дрогнул и в нем явно почувствовалось трудно сдерживаемое волнение, невольно передавшееся и нам.

- Океан, - продолжал свою речь батюшка, - встретил нас штормом, какие нечасто приходилось видеть и нам, морякам. Двое суток боролись мы со стихией, напрягая все силы в этой борьбе, но буря не ослабевала.

Измученный, спустился я к себе в каюту, чтобы согреться хотя бы стаканом горячего чаю. В каюте был большой беспорядок, так как из-за качки многие вещи, в том числе и книги, выпали на пол и хаотично перемещались по нему.

С трудом балансируя на ногах, я машинально поднял первую валявшуюся под ногами книгу, раскрыл ее - мне сразу бросились в глаза портрет какого-то старца в монашеском одеянии и заглавие книги: "Сказание о жизни и подвигах старца Саровской пустыни иеромонаха Серафима". Откуда и каким образом попала эта книга ко мне, я в эту минуту совершенно не думал. Вид сгорбленного старца как-то особенно привлек мое внимание. Мне никогда прежде не встречалось имя иеромонаха Серафима. Да и вообще о наших подвижниках я знал очень мало.

С трудом укрепившись на койке, я стал читать. Передо мной раскрылся новый и доселе совершенно неведомый для меня духовный мир.

Тихий свет и мир душевный, который так жадно искал я до сих пор и не находил, теперь невыразимой сладостью и неведомо как овеял мою душу.

Я кончил читать, еще раз взглянул на портрет старца и невольно прижался губами к его изображению. Впервые за много лет из моих глаз полились слезы...

Шторм как будто начал затихать. Я задремал, как вдруг кто-то осторожно стал меня будить. Это был мой помощник. Бледный и встревоженный, он прошептал: "У нас большая беда. Мина сорвалась с гнезда и катается по трюму".

Мы сбежали вниз. При каждом крене судна ясно слышался глухой удар о борт одной из мин, сорванной со своего гнезда ударами волн.

Взрыв мог последовать каждую минуту и уничтожить корабль со смертоносным грузом и всей его командой, не сознававшей в полной мере опасности. Что было делать? Корабль был загружен лесом, добраться до трюма корабля, да еще в условиях такой непогоды, было совершенно невозможно. Если бы совершилось чудо и корабль бы не погиб, нужно было бы немедленно идти в ближайший порт, которым мог быть только английский, и куда заходить было категорически запрещено секретным приказом. Я принял единственно возможное решение - нарушить приказ и идти в порт, пытаясь спасти людей. О своих переживаниях мне тяжело и сейчас вспоминать, а что было тогда?

Единственным светлым лучом был батюшка Серафим. Я слишком хорошо знал, что случайностей в мире нет, что Господь именно в эту минуту неведомым мне путем послал Своего Небесного Хранителя в лице отца Серафима. Всю силу моей слабой молитвы вложил я тогда, прося угодника Божия спасти нас от верной гибели.

И чудо совершилось несомненное и великое. Мы дошли благополучно до одного из ближайших английских портов, и здесь вновь милость Божия и молитвы старца Серафима чудесно охраняли нас.

Несмотря на самый тщательный осмотр нашего судна портовыми властями, ничего найдено не было. Нечего и говорить, что после осмотра мы разобрали лес над нашим смертоносным грузом, и здесь я воочию убедился, как велика была опасность: наша жизнь буквально висела на волоске. Не беседовал бы я сейчас с вами, если бы не помог преподобный Серафим.

Рассказы о чудесной помощи Божией, собранные здесь, относятся к XX веку и составляют небольшую часть того, что известно в устном предании и описано в других книгах. Замысел возник после встречи с Лидией Владимировной Каледой - супругой замечательного пастыря отца Глеба Каледы. Она показала нам аккуратно переплетенный самиздатовский машинописный сборник под названием "Непридуманные рассказы", который она нашла, разбирая обширный архив отца Глеба. Нас поразили простота и искренность рассказов, большинство которых собраны при Советской власти, когда за такую работу можно было на несколько лет попасть в места "не столь отдаленные."

Все наши рассказчики - спокойные и трезвомыслящие люди, которых никак не заподозришь в ненормальности или галлюцинациях. Кроме того, это люди глубокой веры, и для них было бы немыслимо и греховно придумывать такие истории.

Клинское благочиние Московской епархии
Русской Православной Церкви