Все храмы Москвы по решению Стоглавого собора (1551 г.) были распределены на старо?ства или благочиния, которые назывались «сорока?ми» (см. ст.: Сорок // Даль В.И. Словарь живого великорусского языка). Название происходит от древнерусской меры сорокъ, означавшей мешок, вмещающий четыре десятка соболиных шкурок (часто встречается в грамотах ХIV — ХV вв.). Во главе каждого сорока? был «поповский староста». Стоглавый собор определил для Москвы семь поповских старост. «В царствующем же граде Москве достоит быти седми старостам поповским и седми сбором по уложению царскому, да к ним избирати десятцких — добрых же священников, искусных житием, непорочных же» (Стоглав. Гл. 6).
Еще в конце XVII века в Москве было шесть сороков: Китайский, Пречистенский, Никитский, Сретенский, Ивановский и Замоскворецкий. Постепенно число их росло. В начале XX века было уже 40 сороко?в. Реально соро?к не включал в свой состав 40 церквей. Их было меньше. Сорок сороков предполагает наличие 1600 церквей (40x40 = 1600). Но по статистике в начале XX столетия храмов в Москве было около 800.
Иногда встречается утверждение, что надо брать число престолов, потому что в каждом храме имелось их несколько — всего 1620. Получается более сорока сороков. Однако этот подсчет достаточно искусственный, потому что выражение «сорок сороков» предполагает именно число храмов. Это видно из литературы. Так, в рассказе М. Булгакова «Сорок сороков» (1923) читаем: «На самую высшую точку в центре Москвы я поднялся в серый апрельский день. Это была высшая точка — верхняя платформа на плоской крыше дома бывшего Нирензее, а ныне Дома Советов в Гнездниковском переулке. Москва лежала, до самых краев видная, внизу. Не то дым, не то туман стлался над ней, но сквозь дымку глядели бесчисленные кровли, фабричные трубы и маковки сорока сороков». Писатель смотрел на Москву с крыши самого высокого в те годы здания — 10-этажного дома, построенного в 1912 году.
