Монашество возникло через два с половиной века после святых апостолов, поэтому они не дали никаких предписаний о монашеской жизни. Принимающий монашеский постриг дает три обета: целомудрия, нестяжания и послушания. Святые отцы-основатели монашества не установили обета «не браться за оружие». Что касается заповеди не убий (Исх. 20: 13; Втор. 5: 17), то она общая как для мирян, так и для монахов. Господь наш Иисус Христос, заключив Новый Завет, подтвердил эту заповедь (Мф. 19: 18). Только священнослужителям, поскольку они приносят бескровную жертву, каноны безусловно запрещают всякое убийство и даже просто пролитие крови (Номоканон при Большом Требнике. Ст. 132). Ясно, что заповедь не убий запрещает человеку лишать жизни другого человека, руководствуясь личными мотивами. Никто, кроме Бога, не может дать жизнь человеку, и никто, кроме Него, не имеет права посягать на нее. Но когда зло укореняется и является опасным для многих, оно не должно оставаться безнаказанным. Выше всех заповедей стоит заповедь любить Бога и ближнего. Должны ли люди, живущие в христианском отечестве, защищать своих людей (женщин, детей, больных и т. д.), святыни и вообще свою землю от всех желающих напасть и ограбить ее? Если да, то как это реально сделать, не убивая вооруженных насильников?
Конечно, монах не должен хранить оружие или носить его, и тем более применять, когда речь идет о его безопасности. Это противоречит духу монашеского делания и традиции. Он вверяет себя в руки Божии. Многие древние монахи селились в необитаемых местах, где всегда была опасность нападения разбойников. Например, преподобный Харитон Исповедник был схвачен разбойниками. Но если какой-нибудь убийца хочет сделать зло ближнему, то не только мирской человек, но и монах должен проявить жертвенную любовь и защищать его. Тем более если опасность грозит христианскому отечеству со всеми его людьми и святынями. Это не отвлеченное утверждение. История дает нам примеры этому. В 976 году правитель восточных областей Византийской империи Варда Склир поднял мятеж и, захватив столицу, угрожал императорской семье. Царица Зоя послала письмо к преподобному Афанасию Афонскому, в монастыре которого подвизался известный грузинский военачальник Торникий, происходивший из рода эриставов (князей) Ксанских. Она писала: «Ныне молим вашу святость: помогите нам вашей силой и мужеством одолеть врага и освободить столицу». Торникий отказывался на том основании, что он монах. Но великий наставник монахов преподобный Афанасий сказал ему: «Мы все дети одного отечества и обязаны защищать его. Наша обязанность — ограждать отечество от врагов молитвами. Но если верховная власть признает нужным употребить на пользу общую и руки наши и грудь, мы беспрекословно должны повиноваться… Если ты не послушаешь царя, то будешь отвечать за кровь твоих соотечественников, которых ты не хотел спасти, и за разорение храмов Божиих…». Царь южной Грузии Давид († 1001) вручил Торникию отборное войско в 12 тысяч человек. Торникий, напутствуемый общими молитвами и благословениями, сел на корабль со всем войском в гавани Трапезунда и отправился сражаться против Варды Склира. В скором времени произошла ожесточенная битва на равнине, омываемой рекой Галисом, в Малой Азии. Торникий силой Христовой победил неприятеля и гнал его до пределов Персии, взял в плен знатных вельмож, державших сторону изменника, восстановил законную власть на всем Востоке и водворил мир в империи. Исполнив долг, Торникий вернулся в свою обитель.
Можно привести пример из нашей отечественной истории. 23 сентября 1608 года, за два дня до праздника преподобного Сергия, поляки во главе с Сапегой и Лисовским явились под стенами Троице-Сергиевой обители. Главным источником сведений об осаде, продолжавшейся почти 16 месяцев, является сказание, принадлежащее келарю Троицкого монастыря (с 1608 по 1620 год) Авраамию Палицыну. Согласно его описанию, в обороне участвовали не только воины гарнизона, расположенного в монастыре, но и монахи. Историк Е.Е. Голубинский пишет: «Воеводы князь Долгорукий и Голохвастов совместно с архимандритом Иоасафом и соборными старцами привели всех (воеводы, начав с самих себя) у раки преподобного Сергия к крестному целованию, из дворян и из монахов выбрали голов, или начальников, разделили между ними монастырские стены, и башни, и ворота, чтобы всякий из них знал свой участок и свое место и заботился обо всем, что нужно для обороны; чтобы производили они пальбу по осаждающим из стенной артиллерии, а со стены не сходили ни для какой другой службы» («Пребодобный Сергий Радонежский и созданная им Троицкая лавра». Ч. 2. Гл. 13.). Авраамий Палицын, подводя итоги обороны, называет 297 монахов, которых лишилась братия. Е.Е. Голубинский пишет, что «нельзя думать, чтобы все эти 297 человек были способные носить оружие». Некоторые погибли во время бомбежек.
Преподобные Александр Пересвет и Андрей Осляба монашеских обетов не нарушили, а напротив, исполнили обет послушания преподобному Сергию, своему игумену.
