Автор представляет свою книгу как «обзор вероучения господствующей церкви». Читатель ожидает встретить разбор трудов наших известных и самых авторитетных богословов «господствущей Церкви»: Димитрия Ростовского, Тихона Задонского, Игнатия (Брянчанинова), Феофана Затворника, Филарета (Гумилевского); академистов — протоиерея А.В.Горского, М.Д.Муретова, В.В.Болотова, И.В.Попова, Н.Н. Глубоковского и др. Вместо этого Мельников в колоссальном массиве публикаций более чем за 200 лет (в периодике и отдельных изданиях) находит высказывания различных авторов, многих из которых богословами назвать трудно. Для критики богословия «господствующей Церкви» Ф.Мельников привлекает также высказывания светских публицистов (Ю.Самарина, М.Меньшикова, Л.Тихомирова). Вчитываясь в книгу, начинаешь замечать, что обвинения делаются совершенно голословно. Так автор приводит мнение прот. А.Лебедева, что святитель Димитрий Ростовский держался догмата о непорочном зачатии Пресвятой Богородицы. Сам Ф.Мельников почему-то непосредственно к творениям святителя не обращается, что совершенно не корректно с точки зрения культуры полемики. В творениях святителя мы находим совсем другие воззрения. В Слове на Рождество Богородицы он пишет: «Пресвятая Дева родилась от целомудренных родителей, что выше всякого благородства. О сем святый Дамаскин, обращаясь к святым праведным Богоотцам, говорит так: «о блаженные супруги, Иоаким и Анна! Воистину по плоду чрева вашего вы явились непорочными, по слову Господню: от плод их познаете их. Вы устроили свою жизнь, как благоугодно Богу и как достойно сие Рожденной от вас…». Сими слова святый Дамаскин ясно показывает, от каких родителей рождена Божия Матерь, из сколь драгоценных веществ устроена палата Царя Небесного». В житии святых прав. Иоакима и Анны святитель говорит: «Своею праведною жизнью Иоаким и Анна так угодили Богу, что Он сподобил их быть родителями Пресвятой Девы (9 сент.). Где же здесь латинский догмат?
Когда от утверждений, сделанных Мельниковым, обращаешься к первоисточнику, убеждаешься, что начетчик приписывает то, что совершенно отсутствует у критикуемого им богослова. Обратимся к примеру. Мельников, говоря о таинстве соборования, утверждает, что митрополит Макарий (Булгаков) «признает самым существенным в этом таинстве телесное оздоровление больного, над которым совершается елеопомазание… Митрополит Макарий склонен и таинству елеосвящения придать силу, несколько дополняющую таинство покаяния». Открываем капитальный труд «Православно-догматическое богословие» и убеждаемся, что это не так. Митрополит Макарий приводит определение из Пространного катехизиса: «Елеосвящение есть таинство, в котором при помазании тела елеем, призывается на больного благодать Божия, исцеляющая немощи душевные и телесные». На первом месте поставлены немощи душевные.
Ф.Мельникову следовало бы применить свой метод к богословию старообрядчества, которое в 60-е годы 17 столетия возникло как единое раскольническое движение, но очень скоро раздробилось на десятки враждебных друг к другу толков и согласий (точнее несогласий): поповцы, беглопоповцы, беспоповцы, немоляки и проч. Внутри каждого из этих течений существует множество разделений. Никакого единого богословия (даже «блуждающего») нет. Можно облегчить задачу и взять только тех, кто стоит у самых истоков старообрядчества, кого соединяли тесные личные отношения. И здесь мы видим ожесточенные споры. Известно, что в Пустозерске (низовье р. Печеры) между соузниками (протопопом Аввакумом и диаконом Феодором) возникли принципиальные расхождения по самым важным догматическим вопросам, которые давно уже были разрешены святыми отцами. В этих спорах выявились серьезные богословские заблуждения Аввакума Петрова (причисленного старообрядцами белокриницкого согласия к святым). Он отрицал единосущность Пресвятой Троицы, утверждая, что в Троице «три Цари небесные», каждый из Которых имеет «особое сидение». Догмат о единосущности Лиц Пресвятой Троицы был утвержден I Вселенским собором (325 г.). Бога протопоп Аввакум представлял пространственно ограниченным. Диакон Феодор справедливо опровергал эти заблуждения. Он писал к сыну Максиму и сродникам: «А соузник мой, отец Аввакум, клятву на мя за сия, еже аз во едино Божество верую и три Лица Святые Троицы во едином Божестве исповедаю, по оных святых писанию, и царю уже и царевнам писал на мя: диякон-де во единобожество впал, прельстился!» (Пустозерская проза, М., 1989, с.227). Споры эти продолжались до смерти заключенных (14 апреля 1682 года).
Полемика со старообрядцами уже долгое время ведется слишком однообразно: о древности троеперстия и двуперстия, нужно ли было исправлять книги и проч. Жизнь, как отдельного человека, так и сообщества верующих нужно оценивать по плодам. Если их нет, то никакими частностями оправдаться не возможно. Живое дерево должно приносить плоды. Поскольку назначение Церкви вести своих чад к спасению, то и подводить итоги должно по тем духовным дарованиями, которые стяжали члены церковного сообщества. Сонм святых — плод Церкви. Святость со всей очевидностью доказывает, что жизнь Церкви благодатна, что в ней действует животворящая сила Святого Духа. Светильники не возможно скрыть под спудом. Наших святых знают православные, старообрядцы и даже нецерковные люди. Хочется узнать, почему в старообрядчестве нет таких святых, как Серафим Саровский, Иоанн Кронштадтский, преподобные Оптинские старцы, Ксения петербургская и Матрона Московская и других дивных угодникиков Божиих? Нет у них таких цельбоносных нетленных мощей, которыми прославились святители Феодосий Черниговский, Иннокентия Иркутского, Иоасафа Белгородского и др. святых.
б. Спрошенный по этому поводу профессор, уже много лет преподающий в МДА историю Русской Церкви, об этом ничего не слышал.
