Слово синагога греческое (synagoge; от syn — вместе, ago — веду). В еврейском языке ему соответствует слово kenesset (собрание). Место собрания называется beth ha kenesset (дом собрания). В Святом Евангелии и других новозаветных книгах на церковнославянском языке слово синагога переводится как «сонмище» (см.: Мф. 4: 23; 12: 9; Мк. 1: 21)
Ни в Законе Моисея, ни в других ветхозаветных книгах нет указаний о необходимости сооружать особые здания религиозных собраний. Предположение, что синагоги возникли во время вавилонского плена, не находят фактического подтверждения. Самый ранний документ, в котором упоминается синагога, — надпись времен фараона Птолемея III Эвергета (247–221 до Р.Х.). За последние два с половиной века ветхозаветной истории синагоги получают распространение не только в диаспоре, но и в самой Палестине. Особенно много их было в Галилее.
Предписания об устройстве синагог содержатся в галахе (нормативной части иудаизма). Синагоги должны были располагаться так, чтобы стена, противоположная входу, была обращена на Иерусалим, а в Иерусалиме — на храм (после разрушения — на место, где он стоял). Поэтому галилейские синагоги были ориентированы на юг, а в Хевроне — на север. Согласно Талмуду, синагога должна быть самым высоким зданием в городе. Так как в рассеянии евреи это исполнить не могли, то на крышах синагог устанавливали длинные шесты. Таким странным образом выходили из затруднения.
Синагоги предназначались для молитвы, чтения Писания, толкования прочитанного и назидания. Они устраивались в образ скинии и храма, но принципиальное отличие было в том, что там отсутствовал жертвенник. Жертвоприношения не совершались. Поэтому середину прямоугольного помещения занимало возвышение (бима), а на нем — стол или кафедра для чтения свитков Торы. Главную значимость имел шкаф, в котором хранились свитки закона. По аналогии с храмом он назывался арон х(г)а-кодеш (святой ковчег). Место у шкафа считалось самым почетным. Большую часть внутреннего пространства синагоги занимали сиденья.
Синагоги не были делом богоустановленным. В них отсутствовало священство. Должностные лица были из мирян и не имели специальных одежд. Главным лицом был начальник синагоги (по-славянски: архисинагог, старейшина собору, начальник сонмища), который упоминается в Святом Евангелии (см.: Мк. 5: 22, 35–36; Лк. 8: 49). Он руководил советом старейшин. Был еще служитель (см.: Лк. 4: 20) или наблюдатель (евр.: хазан). В его обязанности входило поддержание порядка, открытие и закрытие помещения, возжигание светильников и др.
Религиозная жизнь требует от человека внимания к себе, нравственной чуткости, смирения и чистых намерений. Если этого нет, постепенно наступает отвердение сердца. Неизбежно происходит подмена. Это мы наблюдаем на примере той духовной атмосферы, которая была в сонмищах времен земной жизни Спасителя. В синагоге Назарета Иисус Христос прочел мессианское место из пророка Исайи и дал ему толкование. «Услышав это, все в синагоге исполнились ярости и, встав, выгнали Его вон из города и повели на вершину горы, на которой город их был построен, чтобы свергнуть Его» (Лк. 4: 28–29). Когда Господь в субботу в синагоге исцелил сухорукого, фарисеи, «выйдя, имели совещание против Него, как бы погубить Его» (Мф. 12: 14). После того как Спаситель освободил согбенную женщину, которую 18 лет мучил сатана, начальник синагоги, негодуя, сказал народу: «Есть шесть дней, в которые должно делать; в те и приходите исцеляться, а не в день субботний» (Лк. 13: 14). Однако человек не находится в полной зависимости от духовных недугов той среды, в которой живет. Начальник синагоги Иаир имел веру в Иисуса и просил исцелить свою дочь: «Приди, возложи на нее руку Твою, и она будет жива» (Мф. 9: 18).
История синагог явственно разделяется на два периода: до и после искупительной Смерти Иисуса Христа. Пока еще не была принесена Жертва за грехи мира, продолжалась ветхозаветная история, весь смысл которой заключался в ожидании и приготовлении к встречи грядущего Избавителя. Особенно обострились мессианские чаяния в последние десятилетия перед приходом в мир Спасителя, ибо исполнились сроки. Хотя представления иудеев о Мессии были искажены земными интересами, но ожидание Его оставалось средоточием их религии. После того как пришедший спасти мир Мессия-Христос был оклеветан, поруган и казнен, то наступила духовная смерть. Господь Иисус Христос прямо сказал иудеям: «Ненавидящий Меня ненавидит и Отца моего» (Ин. 15: 23). В литературе нередко смешивают ветхозаветную религию, которая кончилась с заключением Нового Завета, и иудаизм. Отождествление это совершенно неверно. То ожидание Мессии, которым проникнута была многовековая история религии потомков пророка Моисея, кончилось. «Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет, а такие [ветви] собирают и бросают в огонь, и они сгорают. <…> Если бы Я не пришел и не говорил им, то не имели бы греха; а теперь не имеют извинения во грехе своем» (Ин. 15: 6, 22).
Либеральные авторы, пишущие на тему об отношении христианства к иудаизму, чтобы затушевать сущность проблемы, пытаются представить неприятие иудаизма как вражду к евреям. Это неправда. Ученики Спасителя были в основном евреями. Были евреи и среди святых отцов (например, святитель Епифаний Кипрский). Среди наших новомучеников евреем был архимандрит Неофит (Осипов; 1875–1937), личный секретарь Святейшего Патриарха Тихона. Как исповедник, он решительно отвергал Декларацию митрополита Сергия. Его очень ценили священномученик митрополит Кирилл (Смирнов) и святитель Афанасий (Сахаров), которые вместе с ним были в ссылке.
Причина здесь религиозная. Это ясно выразил апостол Иоанн Богослов: «Кто лжец, если не тот, кто отвергает, что Иисус есть Христос? Это антихрист, отвергающий Отца и Сына» (1 Ин. 2: 22). Тот же апостол был тайнозрителем и получил откровение от Господа: «И Ангелу Смирнской церкви напиши: так говорит Первый и Последний, Который был мертв, и се, жив: Знаю твои дела, и скорбь, и нищету (впрочем ты богат), и злословие от тех, которые говорят о себе, что они Иудеи, а они не таковы, но сборище сатанинское» (Откр. 2: 8–9).
В средневековом церковном европейском искусстве противопоставление христианства и иудаизма аллегорически представлено в виде двух женских фигур — Церкви и Синагоги. Такими скульптурами оформлен южный портал трансепта (поперечного нефа) собора в Страсбурге (ок. 1230). Женщина, олицетворяющая Церковь, прямо и уверенно держит правой рукой крест, словно опираясь на него. Прямые, ниспадающие до земли складки плаща делают фигуру твердой и устойчивой. Голова увенчана короной. Взгляд устремлен в даль. Синагога прижимает к телу сломанное в нескольких местах копье. Изгиб фигуры повторяет эту ломаную линию. Из левой руки выпадают скрижали. Голова опущена. На глазах повязка — символ духовной слепоты.
