Тогда я впервые в жизни был на рок-концерте. Я же говорю, что даже будучи сам подростком, как-то никогда этой музыкой не увлекался. Я даже не знал, где находится пресловутая "Горбушка": вышел из метро – и пошел в противоположную сторону.
Первое удивление – еще в фойе: несколько человек подошли ко мне и идентифицировали меня довольно четко: "Отец Андрей". Я-то думал, что церковная среда и рок-тусовка разделены более четко... А затем подходит ко мне какой-то очень бритоголовый человек и говорит: "Что вы думаете о нашей группе?".– "Что за группа?".– "НЭП".– "Ничего не знаю! Никогда не слышал!".– "Ну, ладно, вы нас не слышали, а мы вас знаем. Нам Костя Кинчев про вас рассказывал".
Потом поднялся я в бельэтаж, откуда и взирал на все происходящее. Не знаю почему, но после этого мероприятия я целый день спал. Честно говоря, только однажды было у меня такое состояние. В 1989 году пришлось посмотреть по телевизору телесеанс Кашпировского. Он обещал: "Если в вашем помещении накурено, то я сейчас сделаю несколько "пассов" и воздух станет свежим". Я был действительно в весьма прокуренной комнате, и мужики (дело было в телевизионном холле советского посольства в Румынии) с энтузиазмом отнеслись к идее экстрасенса... Я испугался за них: вдруг кому-то покажется, что и в самом деле стало свежее? Тогда ведь вся советская колония ринется в оккультизм. Начал про себя молиться. Все кончилось хорошо: свинарник остался свинарником, не превратившись во дворец. Чуда не состоялось – как я и просил в своей молитве. Но затем я целый день не мог подняться с постели. Ни боли, ни температуры – а сил нет. Куда-то они ушли… Вот нечто похожее было и после первого рок-концерта.
Но сразу после него Шевчук позвал в комнатку, где должно было состояться чествование его дня рождения, и там прошло еще два часа в нормальной беседе. Шевчук вел себя вполне корректно, даже просил прощения за то, что он курит. Самое же интересное для меня было потом – уже ближе к полуночи я вышел с "Горбушки" и оказался в окружении фанов: почитатели Шевчука еще стояли в надежде увидеть своего кумира. И вот, эти ребятишки окружают меня – просто потому, что лучи славы от их "солнца" еще озаряют и меня: "Ну, когда там закончится, скоро ли он выйдет?".– "Не знаю, вроде начинают расходиться, но вообще-то там люди еще есть...". А дальше начался разговор, который меня просто потряс. Один паренек в очках, студенческого возраста, лет семнадцати, ошарашил меня вопросом: "Скажите, а почему в Евангелии от Иоанна нет темы гефсиманского одиночества?".
Затем двое ребят вызвались провожать меня через лабиринты парка. Я спрашиваю: "Ребята, а для вас заметно это или нет – то, что у Шевчука стали звучать какие-то религиозные слова, термины? Даже в конце сегодняшнего концерта он сказал: "Надеюсь, что Господь даст мне еще несколько песен". Я-то церковный человек, для меня любое такое слово значимо. Но вот в вашем восприятии – может быть, это просто такие междометия, или он и в самом деле движется в сторону Православия?".– "Нет, нет, мы это тоже замечаем, для нас это серьезно, мы к этому присматриваемся!".
Кстати, в тот день прошла первая гроза нового тысячелетия – первый весенний гром (как в песне у Шевчука), и это в день его рождения!..
